Несколько секунд Президент смотрел на него. Мистер Вандербильт почувствовал, что беседа потеряла смысл. Что письмо? Клочок бумаги… Если не верить живому свидетелю, как поверить бумаге? Только еще готовясь к разговору, он знал, что ему зададут этот вопрос, и надеялся, что этого не случится. Он умолк.
– У вас есть документы? У вас есть какие-то иные свидетельства реальной опасности?
Не дождавшись ответа, Президент поднялся и, сухо кивнув, вышел.
Из президентского кабинета мистер Вандербильт вышел с твердым убеждением, что покажи он ему ту большевистскую штуку, то ничего бы не изменилось. Президент предпочел бы ее не заметить. Нет, тут его не поймут.
Соратники, если они у него и есть, могут быть только по другую сторону Океана. Там-то большевиков знали не понаслышке.
Великобритания. Лондон
Март 1928 года
…Ветер с Темзы легко шевелил портьеры кабинета канцлера казначейства, иногда долетая до массивного стола, перевидавшего на своем веку множество сановников и пережившего множество политических кризисов.
Будь ветер любопытен, он прислушался бы к словам канцлера, читавшего вслух письмо, но что ему до людских страстей? Играть портьерами куда как интереснее…
«…Уважаемый господин Черчилль!
Не имея чести быть представленным, все же рискую обратиться к вам, так как ситуация, складывающаяся в мире, настолько угрожающая, что позволяет мне надеяться на Вашу снисходительность.
Наблюдая за Вашей политической деятельностью, я увидел в Вас человека, яростно сражающегося за те принципы, которые и сам считаю основополагающими.
Сознательный антибольшевизм и отчетливое понимание той опасности, что несет большевистская Россия для Мировой Христианской цивилизации, выделяют Вас среди британских политиков первой величины и позволяют надеяться, что мы поймем друг друга и плечом к плечу встанем против общего врага, покушающегося на самые основы цивилизации.
Не все понимают исходящую из России опасность. Убаюканные внешними проявлениями, они не замечают или не хотят замечать этой опасности. Этой смертельной опасности!
К сожалению, я обращаюсь к вам как частное лицо – мне не удалось найти единомышленников в своем Правительстве, однако надеюсь, что со временем эта ситуация изменится.
В настоящее время Правительство и Президент САСШ не видят в большевиках противников. Молю Бога, чтоб эта странная слепота не обошлась для американского народа слишком дорого. Возможно, что эта аберрация здравого смысла вызвана тем, что между моей страной и Советской Россией лежит океан… Между Британией и СССР океана нет.
В качестве жеста доброй воли пересылаю Вам копию письма, которое подтверждает разделяемую нами истину – большевикам нельзя доверять ни при каких обстоятельствах. Надеюсь, что вашей энергии хватит, чтоб довести до своего правительства всю катастрофичность создавшегося положения – ведь, повторюсь, Великобритания отделена от большевиков не океаном, а всего лишь проливом, а изобретение, о котором идет речь, попросту стирает Ламанш с военных карт континента…
С уважением, искренне Ваш Р. Вандербильт…»
Сэр Уинстон Черчилль, Канцлер казначейства, отложил одно письмо и протянул своему гостю второе, пришедшее в том же конверте.
Его гостем сегодня был руководитель МИ-6. На лице его читался явный скептицизм, но он все-таки взял письмо и углубился в бумагу.
Черчилль глядел в окно и постукивал пальцами по столешнице.
Большевики, большевики, большевики… Нигде нет от них спасения. Пока красную заразу удалось вбить в прежние границы Российской Империи, но не сиделось там большевикам. Где тихо, где внаглую, они лезли в Европу через свой Коминтерн. Черчилль, вероятно, как никто в этом мире, понимал заокеанского миллионера. Как и тот, он видел то, что отказывались видеть другие. Но, слава Всевышнему, у него были рычаги влияния.