Мы стоим как два фехтовальщика, коля друг друга обвинениями. Правда никто не решается заговорить о главном. Наверное, потому что это разрушит ту зыбкую как песок атмосферу некого равновесия?
Голодный? внезапно спрашиваю, думая, что он скорее с утра ничего не ел. А еще пролежал какое-то время на сырой земле. Теперь чувство вины за то, что я оставила его, кажется острее.
Адски, загораются его глаза, и он словно магнитом тянется на кухню, впитывая ее запахи.
Я киваю на стол, за который Харитон сразу садится, привычно провожая взглядом каждое мое действие. По началу в его доме меня это смущало, но спустя время без этого стало сложно существовать.
Ты остыл? спрашиваю, пока достаю курицу из холодильника и выкладываю на тарелки вместе в запеченной картошкой.
Типа того.
Как ты догадался про Светлану Павловну?
Ты будешь смеяться, но она орала на меня по началу, а потом вдруг подмигнула, мне ничего не остается, как только подавить смешок, представляя эту ситуацию. Я сначала подумал, что она просто больная, и уехал. А потом на пол пути к дому вернулся. Дошло до меня. Найти ее дом труда не составило. Я так понимаю, мне повезло, что ты не смылась, сверкая пятками до ближайшей станции?
Ты меня напугал.
Ева
От продолжения фразы отвлекает микроволновка, которая дает о себе знать звуком сигнала. Я просто достаю тарелку до верху заполненную ароматным блюдом, ставлю перед Харитоном и отхожу на безопасное расстояние. Словно он может быть опасен. Может, но не в общем понимании слова. Просто рядом с ним мурашки по коже и тело ноет в тех местах, где он его касался.
Но судя по всему ему не до меня. Харитон занят поглощением еды. И судя по скорости, с которой она исчезает, не ел он несколько дней.
Я оставлю его, чтобы пойти к сыну. Странно, пока Харитон в доме, мне спокойнее. По крайней мере, я могу сказать Даниле, что его отцу не все равно. Раньше я не могла за это ручаться.
Захожу в комнату, где лежат наши сумки. Он сидит на подоконнике и чертит линии на запотевшем стекле.
Милый, я даже не знаю, что тебе сказать, честно, без прикрас. С сыном я всегда была честной. Даже в отношении Харитона. Ведь он действительно был для меня мертвым.
Почему он делал тебе больно? Он плохой?
Не такого вопроса я ждала. Но даже на него я не могу ответить.
Мы с ним Немного недопоняли друг друга, как же ему объяснить. Вот ты иногда дергаешь за косичку девочек?
Он поворачивается ко мне и хмурится.
Только одну. Она мне списать не дала.
Ладно, упустим момент со списыванием.
Ну вот. Считай, что твой папа тоже дергал меня за косички. Только по-взрослому.
Тогда получается, я зря его ударил? Он не враг?
Он не враг, говорю то, в чем уверена. Но ты меня защитил как герой. Я горжусь тобой.
И теперь он будет всегда с нами? Ну, как настоящий папа?
Мне хочется его обнадежить. Мне хочется сказать ему, что теперь наша жизнь может быть легкой и беззаботной. Но если я скажу Харитону правду про Рашида, он может пойти на рожон и погибнуть. А лучше иметь живого отца, на расстоянии. Чем найти и потерять вот так
Нет, сынок. Я не хочу тебя обманывать. Но мы с твоим папой чужие люди. У него своя жизнь. У нас своя. Но сегодня. Пока он здесь. Пока мы в деревне, ты можешь с ним подружиться. Если захочешь, конечно.
А он захочет? Почему он никогда нас не искал?
Это никогда не кончится. Я никогда не перестану ощущать себя виноватой перед сыном.
Потому что он не знал о тебе.
А о тебе?
Он думал, что я умерла, по крайней мере я уловила этот посыл. В том состоянии он бы не стал лгать.
А где он сейчас?
Кушает. После удара головой об что-то твердое всегда хочется кушать, улыбаюсь я и киваю на дверь. Пойдем знакомиться? если Харитон не ушел, что более вероятно. Вряд ли он не с того не с сего решил стать настоящим отцом.
Данила неохотно спустился с подоконника, но я видела, что в нем горит огонь любопытства. Мы вместе выходим на кухню, где за столом уже третью порцию поедает Харитон.
Он, словно чувствуя нас, поднимает голову и вытирает грязный рот рукавом, отодвигая тарелку. Данила сжимается рядом со мной, но расслабляется после того, как Харитон усмехается.
Отличный удар, кстати. Спортом занимаешься?
Да, почти с вызовом отвечает Данила. Футболом.
Так там вроде ногами надо играть, а не руками. Так и будете стоять? Это вроде я в гостях.
Мы словно отмерзаем и садимся за стол, но еще более напряженного состояния я не испытывала.
И что там на футболе? Чему вас учат?
Харитон не стал задавать важные вопросы прямо сейчас, но умело вывел Данилу на диалог. Тот рассказывал о методе тренировок, о победах, о драках, а Харитон рассказал, что в детстве тоже играл в футбол и даже мечтал о мировой славе, но не сложилось из-за отца.
А твой папа
Дед твой? Он умер. Некоторые отцы недостойны жить, усмехнулся Харитон, но я нахмурилась, и он, откашлявшись, сменил тему. Интересно, а слух про то, что его убила Ника, правдив? Значит, ты эти три недели был на сборах?
Две. Да. В Англии.
Катался на колесе обозрения? Вид там шикарный.
Нет. Другие пацаны катались, а у меня денег не было, он виновато взглянул на меня. А через секунду я ощутила взгляд Харитона.
Так, хватит на сегодня воспоминаний. Данилка, тебе пора спать?
Мам, я не хочу.
Папа никуда не денется
Так в машине он и поспит, вдруг заявляет Харитон, поднимаясь. Мы все равно уже уезжаем.
Внутри все замерло и воспламенилось от напряжения. В этом весь Харитон. Если он что-то решил, мнение других его не интересует.
Данила. Иди ложись спать, мы никуда не едем.
Едете. Здесь вам делать нечего.
Я не буду с тобой спорить. На сегодня мы закончим.
И что, это срабатывает? Я должен как собачка кивнуть и вильнуть хвостиком под твоим строгим взглядом? Данил, собирайся. Если мама не хочет, мы поедем вдвоем.
Глава 8. Харитон
Я до сих пор не могу прийти в себя. Ощущение, что все эти годы я жил в странном, иллюзорном пространстве, и только вот сейчас начинает проклевываться реальность. Еще несколько часов назад я не мог думать ни о чем, кроме наказания для Евы. Кроме своего желания обладать ею, а сейчас
Сейчас я смотрю на свою точную копию, на то, как в свои восемь лет он правильно складывает слова в предложения, и чувствую злость в первую очередь на себя. Не слышал. Не слушал. Не верил. Теперь я перевожу взгляд на Еву и не могу понять, как за две недели я не допер, что она та самая, как мог не узнать. Неужели мне настолько хотелось затащить ее в постель, что мозг отказывался работать. Хорошо, что я не упустил ее. Не упустил сына, который смотрит на меня с таким трепетным любопытством, что становится больно.
Больно было и когда она огорошила нас правдой. В тот момент мне хотелось ее убить. Схватить за волосы и бить о деревянный пол этой деревенской халупы. И требовать ответа, почему, почему она ничего не сказала. Почему не пришла к отцу, когда залетела. Он мог быть каким угодно гандоном, но скорее всего обеспечил бы будущее своему внуку.
Вопросов еще столько, что голова раскалывается на части, и на все придется ответить Еве. Но сейчас перво-наперво нужно доехать домой и показать Даниле, что его отец не позорный насильник, которого надо опасаться, а нормальный человек с очень прибыльной работой.
Сын. Я никогда даже не думал, что смогу иметь продолжение. Всегда знал, что нашей семье нельзя размножаться. Знал, что это гнилое семя не имеет права на существование. Но сейчас, смотря на Данину, я думаю, что, может быть, ошибался. Что, может быть, имею не такие уж плохие гены?
А твой папа? вдруг задает вопрос мальчишка, жадно впитывая каждое произнесенное мною слово.
Дед твой? урод. Он умер. Некоторые отцы недостойны жить. Значит, эти три недели ты был на сборах.
Две. Две. В Англии.
Ого. Впечатляет. Надо будет еще заглянуть к тренеру, который его обучает. Судя по покрасневшим щекам Евы, пацан уехал в Англию не за ее счет.