И с каждой последующей попыткой вмешательства положение становится все хуже и хуже. Мы не можем остановиться и становимся самой преступной организацией в истории.
— Пожалуйста, начните сначала, — сказал Хастен.
— «Ковш» был разрешен Политическим Научным Советом; они хотели узнать результаты некоторых их решений. Сначала мы протестовали, выдвигая теорию Берковского. Но вы понимаете, эта идея гипнотизировала нас. Мы уступили, и «ковш» был построен. Тайно, конечно.
— Мы провели наше первое погружение, послав аппарат в будущее на год вперед. Чтобы защитить себя от действия теории Берковского, мы экспериментировали очень осторожно. Наш «ковш» ничего не переносил, никакие объекты, кроме фотографий, снятых с большой высоты. Пленки возвращались к нам, мы делали увеличенные снимки и пытались оценить обстановку.
Сначала результаты были обнадеживающие. Войн больше нет, города растут, все выглядит лучшим. Кадры уличных сценок показывают большое количество людей, явно довольных. Никто не суетится, никуда не спешат.
Затем мы заглянули вперед еще на пятьдесят лет. Все даже лучше: города уменьшаются, люди не так зависят от машин, больше стало травы, парков. Мир и покой стали обычными условиями жизни людей. Мы продолжали.
Конечно, применяя такой непрямой метод нельзя быть уверенным ни в чем, но было очень похоже, что все прекрасно. Мы представили информацию Совету, и они начали свое планирование. А затем случилось это.
— Что именно? — выдохнул Хастен, наклонившись вперед.
— Мы решили еще раз исследовать период, который уже один раз сфотографировали, и послали «ковш» на сто лет вперед. Он вернулся с полной катушкой. Наши специалисты проявили ее, и мы увидели…
Вуд умолк.
— Что?
— Все было иным. Произошли страшные изменения. Война… война и разрушения повсюду.
Вуд содрогнулся.
— Мы ужаснулись, сразу же послали «ковш» еще раз туда, чтобы быть абсолютно уверенными.
— И что же вы нашли на этот раз?
Кулаки Вуда сжались:
— Снова изменения, и к худшему! Руины, гигантские руины. Умирающие вокруг люди. Руины и смерть повсюду. Шлак. Конец войны, последняя фаза.
— Понимаю, — кивнул Хастен.
— И это еще не самое худшее! Мы передали сведения Совету. Он прекратил свою деятельность и созвал двухнедельную конференцию. Были отменены все указы и планы, сформированные на основе наших докладов. Лишь через месяц нас снова вызваны в Совет. Его члены хотели еще раз послать «ковш» в тот же самый период. Мы возражали, но они настаивали. Они утверждали, что хуже от этого не будет.
Поэтому мы снова послали «ковш»… Он вернулся, и мы прокрутили пленку. Хастен, есть вещи, похуже войны. Вы не представляете, что мы увидели. Там вообще не было признаков человеческой жизни. Никого, ни единого человеческого существа!
— Все было разрушено?
— Нет. Никаких разрушений. Большие и величественные города, дороги, здания, озера, поля. Но нет человеческой жизни: города безлюдны, все функционирует автоматически, машины и провода целы. Но нет людей.
— Что же это было?
— Мы послали «ковш» еще дальше — он сделал пятидесятилетний скачок.
Ничего. Ничего и на этот раз. Города, дороги, здания, но людей — нет. Все мертво. Чума, радиация или что то, чего мы не знаем. Но что то убило их.
Откуда оно взялось? Мы не знаем. Ведь его сначала не было, в наших первых исследованиях. Каким то образом мы ввели его, этот летальный фактор. Мы внесли его своим вмешательством. Когда мы начинали, его не было. Это сделали мы, Хастен.
Вуд уставился на него, лицо его казалось белой маской.
— Мы внесли его и теперь обязаны найти причину и избавиться от него.
— Как вы намерены это осуществить?
— Мы построили машину времени, способную перенести в будущее одного наблюдателя.