Если продолжать сравнение с Владимиром Высоцким, то можно сказать, что у Высоцкого все было по максимуму, и этот максимум он уложил в 42 года. Это вообще характерное свойство русских людей максимализм. А Челентано другой. Он смог прожить ярчайшую жизнь, но с одной женой и без пагубных пристрастий, без наркотиков и прочего. Ему не обязательно было постоянно жить на разрыв, и не обязательно ему было умирать в 42, хотя к своим 42 годам он успел не меньше, чем Высоцкий.
Челентано, как и Высоцкий, принадлежит к обойме так называемых моральных авторитетов. Мы помним, как Жан-Поль Бельмондо участвовал в возрождении клуба «Пари Сен-Жермен» в начале 1970-х. Мы знаем, насколько важны были слова Шарля Азнавура и для французов, и для армян. Мы знаем, что для Северной Америки значат Боб Дилан и Леонард Коэн. Но этот тип людей уходит в прошлое. Челентано один из последних.
Интересный вопрос: так происходит потому, что мир меняется, или потому, что люди мельчают? Я не из тех, кто говорит: «Вот раньше были титаны! Были люди в наше время!» Мне кажется, время, плюс-минус, всегда одинаковое. Но сейчас мы действительно подошли к моменту, когда «инфлюэнсеров» такого глобального толка почти не осталось.
Конечно, нам не так близки темы, которые Челентано поднимал в своих политических телепрограммах, как его песни. И как раз из книги Бруно Перини можно многое узнать о том, как его «Фантастико» или «Рок-политика» впрямую влияли на жизнь сограждан. Он был из тех людей, что живут в каждом доме, пусть и в переносном смысле.
Мне кажется, это важно, что книгу о Челентано написал его родственник, человек, вхожий в его дом, болтающий с ним на протяжении всей жизни. Какие-то ответы на вопросы, которые я мог бы задать, конечно, в этой книге есть.
Но есть вещи, о которых невозможно рассказать в книге, их можно только почувствовать. Вот представьте себе. Летнее московское утро, мы с моей девушкой Ольгой возвращаемся со съемок нашего фильма, и на всю машину орет песня «A Un Passo Da Te». Это песня с альбома Мины и Челентано «Le Migliori» (2016). Ее опять-таки нашел мой брат, и это была у нас песня лета. Куда бы мы ни ехали, куда бы ни приходили, она у нас везде играла. В инстаграме есть видео, где я, мой брат и моя мама танцуем под эту песню. И вот лето, встает солнце, мы едем по Москве, и на всю машину орет Челентано. На улице 2021 год. Как это описать? Это можно только прожить.
Ростислав Хаит, актер театра «Квартет И»1938-й страшный год, нежданный ребенок
Дядя Адриано родился в Милане 6 января 1938 года, в самый разгар эпохи фашизма. Нельзя сказать, что этот темный период запутанной итальянской истории нужно вспоминать с гордостью, как нельзя и сказать, что дядя Адриано выбрал удачное время, чтобы появиться на свет. Все происходившее в нашей стране в то время осталось пятном на страницах школьных учебников, и никакое переосмысление истории не поможет смыть это пятно. Это был год, когда фашистская пресса начала жестокую кампанию против евреев, год, когда правительство Италии во главе с Бенито Муссолини взяло курс на антисемитизм, год, когда Италия заложила основы союза с гитлеровской властью, чтобы вместе с нацистской Германией осуществить трагическую и кровавую военную авантюру. Начало расовых законов[1]. Один из самых мрачных периодов в истории Италии. Но если в политическом макрокосме страны происходили весьма трагические события, то в микрокосме тогда еще никому не известной, скромной и многочисленной апулийской семьи, занимавшей несколько комнат на первом этаже обшарпанного муниципального здания рядом с Центральным вокзалом Милана, 6 января 1938 года стало особым днем, днем, который будут вспоминать на всех семейных встречах, ведь в самом начале страшного 1938 года на виа Кристофоро Глюк синьора Джудитта Джува, сорока двух лет от роду, жена Леонтино Челентано, родила Адриано наименее ожидаемого и наименее желанного сына, артиста, который за пятьдесят лет своей карьеры изменит музыкальную и телевизионную индустрию и даже в некотором роде нравы послевоенной Италии, заслужив тем самым множество прозвищ: «Провокатор», «Сценическое животное», «Король невежд», «Проповедник», «Изобретатель молчания в прямом эфире», «Самый политический из аполитичных», «Талантливый идиот», «Балагур», «Властитель зрительного зала».
Кроме всего прочего, если покопаться в воспоминаниях дальних родственников, то внезапно обнаружится история, тесно связывающая те страшные годы с семейством Челентано. В числе семейных легенд есть одна, которая возвращает нас к временам расовых законов. Ее можно сравнить со сценарием фильма «Список Шиндлера»[2] или жизнью Перласки[3], герой этой истории Микеле Сантерколе, которого все называют «дядя Микеле». Офицер конной полиции, игрок в итальянский бильярд[4], по мастерству не уступающий современным звездам с мировым именем, отец Джино и Эвелины Сантерколе, муж Розы Челентано, старшей сестры Адриано, ушедшей из жизни в июле 2003 года. Как рассказывают в нашей семье, Микеле Сантерколе не раз отказывался работать палачом в те годы, когда в Италии действовали расовые законы, и, насколько позволяли его скромные полномочия карабинера, спас от верной смерти в концентрационных лагерях множество евреев. Узнав, что ему предстоит арестовать еврейскую семью, которая может пострадать от расовых законов, Микеле предупреждал их заранее, таким образом помогая избежать депортации. История семьи Челентано затерялась в складках прошлого, как это часто бывает с большими семьями. Человек узнает ранее неизвестных, ныне забытых героев только после их смерти. О подвиге отца Джино Сантерколе мне напомнил двоюродный брат Этторе, мой большой друг, чья жизнь оборвалась по вине болезни.
«Дядя Микеле? Замечательный человек, всегда был готов помочь другим», часто вспоминает Адриано.
Да, если бы в те годы Адриано поставил себе цель дать оценку поступкам дяди Микеле, пользуясь при этом метафорическим языком «Рок-политики»[5], то, несомненно, назвал бы его «воплощением хард-рока».
Но в 1938 году Адриано только родился и общался с миром лишь при помощи ужасных воплей. По словам сестер, он был непоседой, всегда готовым к играм и проказам. Его сестра Мария знает об этом не понаслышке. Говорят, что маленький Адриано невзлюбил одного из поклонников Марии. Однажды enfant terrible[6] снял шорты и продемонстрировал синьору Энцо самое сокровенное, выразив таким образом протест его навязчивому присутствию в доме семьи Челентано. С тех пор бедный Энцо старался появляться у нас как можно реже, а когда все же приезжал навестить Марию, то сначала оглядывался по сторонам, чтобы не столкнуться с неудержимым Адрианино. Однако рождение Адриано не вызвало большого энтузиазма в семье. Его появление на свет было незапланированным, случайным и для того времени весьма необычным, учитывая возраст его матери Джудитты.
«Это ребенок стариков, он наверняка умрет», вот и все, что сказала она о новорожденном.
Сегодня, вспоминая крепкую эмоциональную связь, установившуюся между Джудиттой и ее сыном Адриано, «радушие», с которым она встретила его рождение, может вызвать лишь улыбку. На первый взгляд черствость Джудитты кажется чем-то из ряда вон выходящим. Почему же она была так холодна? Ведь позже Адриано станет любимцем матери, обожаемым сыном. Ответить на этот вопрос поможет история семьи. К тому дню, когда родился Адриано как раз на Крещение 1938 года, семья Челентано уже прошла долгий путь и встретила на нем не только счастливые моменты, но и множество невзгод: бедность, тяжелую ситуацию в стране, но прежде всего трагедию, предшествовавшую рождению моего дяди Адриано.