Киокьо чуай лалло ньюллио фи! привела я другую часть того самого диалога, поговорку на алечуанском, означающую: «радость приносит только точное знание».
Ньюллио лалло куа кешшану ва эйе, тотчас продолжил он второй частью цитаты: «точное знание возможно лишь в математике».
Либо в его мозг вложили личную память Ульвена, либо двойник чрезвычайно внимательно прочитал мои книги из цикла «Хранительница».
Не только собственно в математике, господин Киофар, заметила я, не теряя самообладания.
Совершенно согласен, моя дорогая. В космолингвистике тоже. Сделать клон, биологически неотличимый от подлинника, вполне реально. Однако снабдить его всеми знаниями исходной модели задача вряд ли посильная современной науке. Ульвен Киофар Джеджидд профессор космолингвистики, выдающийся уйлоанист, переводчик со множества языков, специалист, которому мало найдется равных. Будучи абсолютно уверен в своей правоте, я хотел бы незамедлительно подтвердить свой докторский и профессорский статус. Очевидно, для этого мне придется предстать перед авторитетной комиссией. Формировать ее будете вы?
Вам должно быть известно, господин Киофар, что все учреждения Тиатары управляются коллегиально. Я имею право предложить созвать комиссию. Комиссия, в свою очередь, может избрать председателя, но кто им окажется, я предсказать не могу.
Мне дозволено знать ваш нынешний статус?
Конечно. Я директор Института истории Тиатары, в котором сейчас нахожусь. Член ректорского совета Тиамуна. Профессор исторического факультета. Преподаю курс «Теория и практика перевода», адаптированный под потребности наших историков.
А кто же ведет его в Колледже космолингвистики? удивился мой собеседник.
Профессор Луэй Мафир.
Тот, который в студенчестве увлекался арабским?
Теперь он видный уйлоанист.
Значит, наши труды принесли результат А скажите, моя дорогая, курс поэтического перевода совсем исчез из программы?
Нет, господин Киофар. Он остался факультативным. Ведем его мы на пару с профессором Мафиром. Я отвечаю за земную поэзию, он за всю инопланетную. Семинары раз в десять дней.
Хорошо. Вероятно, чаще не надо.
Мы беседовали почти как в прежние времена, когда обсуждали учебные планы, методику преподавания и отбор материалов для экзаменационных заданий.
Моя Юлия, мне чрезвычайно приятно говорить с вами на профессиональные темы, вкрадчиво произнес он. Однако цель звонка была немного другой.
Я вас слушаю, господин Киофар.
Поскольку мне предстоит серьезный экзамен перед целой коллегией искушенных космолингвистов, я, наверное, имею право на основательную подготовку. Как любой студент или магистрант.
Несомненно.
В карантине мне, собственно, нечем больше заняться. Медицинские исследования и физические тренировки не дают нагрузки на мозг. Общаться с другими заключенными О, простите, я хотел сказать, пациентами, не разрешается. Развлечения здесь рассчитаны на усредненные вкусы. Видеодрамы, игры с гонками или квестами, познавательные пособия по истории Тиатары, какие-то фильмы с других планет Мне это не интересно.
А чего вы хотите, господин Киофар?
Я прошу предоставить мне доступ к инфоцентру Колледжа космолингвистики или, лучше, к инфоцентру нашего университета. Для этого даже не требуется возвращать мне изъятый у меня при досмотре девайс. Просто снабдите меня паролем для входа в библиотеку. Я могу работать на любом устройстве под присмотром любого сотрудника. Вы тоже получите полный отчет о том, какие научные труды, диссертации и магистерские я читал. Меня интересует новейшая литература, в ней по понятным причинам я не ориентируюсь. Надеюсь, вы не сочтете такую просьбу неподобающей. Я не преступник, по крайней мере, до приговора Межгалактического суда, и всерьез намерен дойти до конца в установлении истины.
Пришлось признать, что двойник, кем бы он ни являлся, в самом деле имеет право получать информацию из наших хранилищ, как всякий обычный сотрудник Тиамуна, студент или даже простой обитатель и гость планеты, имеющий склонность к научным занятиям. Полный допуск, включающий доступ к архивам и материалам для проверенных специалистов, мы ему давать не обязаны, а обычный почему бы и нет?
Хорошо, господин Киофар. Я не могу решить этот вопрос немедленно и единолично. Но в скором времени, надеюсь, вас снабдят паролем от нашего инфоцентра.
Предвкушаю великолепное интеллектуальное пиршество, мечтательно сыронизировал он совершенно в духе и тоне Ульвена.
Меня слегка передернуло. Копия была слишком похожа на оригинал.
Моя Юлия, я был бы счастлив длить наш разговор бесконечно, но я понимаю, что у вас немало обязанностей. Жаль, что никто из моих родных, кроме храброй Маиллы, не решается посмотреть мне в глаза. Понимаю, насколько ситуация необычна. Но неужели ни в ком из них не взыграло обычное любопытство? Я не имею возможности связаться отсюда с семьей. Если бы вы, моя дорогая, взяли на себя роль посредницы и уговорили хотя бы мою сестру
Я здесь.
Иссоа проснулась и, стоя в дверях, слушала последнюю часть диалога.
Она медленно подошла к монитору и, придвинув свободное кресло, села рядом со мной.
Восемнадцать лет пребывания в сане императрицы Лиенны, постоянного члена Планетарного совета Тиатары, главы семьи Киофар и матери трех детей превратили прежнюю застенчивую и кроткую девушку в величавую даму, умевшую вести себя с непререкаемой властностью, особенно, когда в ее облике явственно проступали черты алуэссы.
Ты ли это, Иссоа, моя любимая девочка
Господин Киофар, прервала она его родственные излияния. Я не знаю, что вы такое и откуда взялись. Но, поскольку вы, несомненно, уйлоанец, и, как меня уверяют, генетически тождественны моему покойному брату, я не могу игнорировать ваше существование.
Неужели мы перейдем на «вы», дорогая сестра?
Даже больше того, заявила Иссоа довольно мрачно. Вы получите право на мое покровительство, только если признаете меня своей императрицей.
Ну конечно! развел он руками. Считай, что уже признал. Собственно, ради этого и затевалось путешествие на Лиенну. Как бы я мог не признать то, что задумал и сделал сам?
Все слова были верными, логика безупречной, но мы с Иссоа, не сговариваясь, ощущали привкус подвоха. Двойник ясно давал нам понять, что нынешний титул Иссоа дело его собственных рук, и поэтому всё остается по-прежнему: он над ней, как творец, возвышающийся над своим удачным произведением.
Стало быть, вы обязаны чтить меня как главу семьи Киофар и выполнять мои указания в том, что касается дома и рода, в ультимативном тоне произнесла Иссоа. Точно так же, как я в свое время выполняла волю родителей, а затем и старшего брата.
Дорогая Иссоа, если я принесу тебе этот обет, мне дозволено будет вернуться домой по прошествии карантинного срока?
Вы не можете ставить условий императрице, господин Киофар, изрекла она.
Ах, прости!.. Я еще не привык следовать императорскому этикету. Да, конечно, я клятвенно обязуюсь чтить тебя как главу семьи, поскольку я сам провозгласил твое право так называться и сложил с себя соответствующие полномочия. Пусть наша Юлия засвидетельствует подлинность и искренность моего заявления, сделанного сейчас с полным пониманием всех последствий такого шага. Теперь ты ответишь на мой вопрос, дорогая сестра?
Если вы пожелаете, господин Киофар, вы сможете жить в нашем доме, нехотя согласилась Иссоа.
О, сердечно тебе благодарен! Другого дома у меня нигде нет, разве что меня из милости приютили бы на вилле «Илассиа» Построенной, между прочим, на мои личные средства.