Мясо было сочным и сладким.
Окружили стаей шакалов. И воют, и ноют, и спешат подсунуть своих женщин, которых вдруг оказалось множество. И где они были, когда я искал свиту для моей Милинтики? теперь голос дрожал от гнева. Тех, кто будет служить ей в загробном мире верой и правдой? Кто сопроводит по радужной лестнице? Скрасит время ожидания? Позаботится? Почему тогда они молчали?
Император откинулся на подушки, и кусок мяса, к которому он не прикоснулся, выпал, чтобы быть подобранным собакой. Другой пес нырнул под руку человеку, жадно облизав смуглые сухие пальцы его.
Они всего лишь люди. И сердца их полны сомнений, произнес Верховный, надеясь, что выбрал правильные слова. И поверь, мой повелитель, им воздастся.
Не сомневаюсь, Император потрепал пса.
И улыбнулся.
Подумалось, что воздаяние куда как ближе, чем думают многие. Верховный покачал головой. Обычай, конечно, требовал уважения. Но и людей понять можно.
Но я не о том с тобой желал поговорить. Ешь, это прозвучало приказом, и Верховный поспешно проглотил недожеванный кусок, чтобы принять шарик из чечевицы, щедро политый ароматным жиром. Мне больно смотреть на твою худобу. Ты слишком небрежно относишься к вместилищу своей души.
Жрец отвел взгляд.
Список мне предоставили. И тех, кто прислал служить моей жене истинную свою кровь, и тех, кто решил, будто может отделаться рабыней, которую приняли в род для того, чтобы честь оказать, щека Императора дернулась. Пусть это не заботит тебя.
Жир обволакивал небо.
Он был сладким. И теплым. И заставлял вспоминать о временах, когда Верховный был просто жрецом, которому далеко не всегда перепадала роскошь трапезы, не говоря уже о трапезе сытной.
Я же желал побеседовать об ином. Что ты думаешь о магах?
Вопрос был, мягко говоря, неожиданным.
Презренные создания, полагающие себя равными богам, сказал Верховный.
Все так же не любишь.
Верховный склонил голову, признавая правоту Господина.
Никто их не любит. Но они нужны, Император бросил кусок собакам, которые устроили возню. Год от года их сила растет. И быть может, они вовсе не прокляты?
Верховный промолчал.
Будь существование их противно воле Богов, неужели стали бы терпеть они и магов, и город их? Неужели не поразили бы презренных?
Порой боги дают людям право выбирать свой путь.
Именно, мой друг. Именно. И когда-то наши предки выбрали, но не может случиться того, что путь этот ошибочен?
Император замолчал, позволяя обдумать слова свои.
А беспокойство внутри усилилось.
Они не сумели спасти Милинтику, мой господин. Хотя давали слово.
Не совсем верно, Император покачал головой. Они обещали избавить её от боли, и избавили. А что до спасения, то я виноват.
В чем?
В том, что слишком долго медлил. Сомневался. Сумей я переступить через былые обиды и позвать их раньше, душа моя была бы жива.
Руки его сжались.
Её отравил не яд, но проклятье. Древнее. Сильное. Вошедшее в кровь и плоть. Сроднившееся с нею. Так они и сказали.
Нехороший разговор.
Опасный.
А не может ли случиться такому, что они сами
Может, мой друг. В этом и беда. Они признались, что проклятье это было создано кем-то из Иштцу. И продано. Как проданы многие иные товары.
Верховный выругался.
Да, мне это тоже странно. Обладая такой силой, такими возможностями, ныне маги уподобились обыкновенным торговцам, что ищут лишь золото. Золота у нас хватает.
Не в этом ли беда?
Но он промолчал. Впрочем, молчание это не обмануло великого Имератора. Он прикрыл глаза, наблюдая за Верховным сквозь полуопущенные ресницы.
Маги маги, маги, маги их было так мало, но и малости хватило, чтобы остановить войска моего прапрадеда. Он ведь так и остался под стенами Проклятого города. К слову, мне обещали вернуть его останки.
А они есть?
Есть. Они не стали бы лгать в подобной мелочи, Император криво усмехнулся. Мой прадед был казнен, а его тело заключено в саркофаг из стекла, запечатано заклятьем, что останавливает тление. Мне сказали, что выглядит он так же, как и в тот миг, когда смерть настигла его.
Стало не по себе.
И с чего такая любезность?
Это не любезность. Ты знаешь, что тепанеки вновь волнуются? И средь акольтуа ходят недобрые речи?
Когда было иначе?
Никогда, согласился Император. Восстание вспыхнет, и кровь разумных оросит землю, дабы вернуть в неё взятую жизнь. Так было от сотворения Нового мира. Так продолжится до падения его. Вот только не отпускает меня мысль, что падение куда ближе, нежели мы думаем.
На солнце нет знаков грядущей беды.
Знаю. Знаков нет. Ни во внутренностях белой овцы, ни в путях птиц, ни даже в крови жертвенных рабов. Но я, друг мой, чувствую приближение конца.
Император сел.
И встал.
Верховный поспешно поднялся и застыл, с трудом согнув такую непослушную спину.
Мне твердят, что империя, как и прежде, велика. Что войска мои бессчетны, а воины храбры. Что благословение богов с нами, но за два десятка лет мы потеряли пять городов на западе. Пять!
Верховный молчал.
И не акольтуа отняли их, но варвары, объявившие себя свободными. Эти города также захотели свободы и ушли. А чтобы никто не остановил их, они обратились к магам. И вот уже горы поднялись, закрыв путь к мятежникам, а в узких ущельях поселились големы.
Дай знак, и твои войска сомнут любых големов.
Сомнут. Безусловно. Но что будет ценой такой победы? Магические твари сильны, неутомимы, почти неуязвимы. И мне донесли, что две дюжины их появились в царстве Таххида. А они, как ты знаешь, давно уж поглядывают на восточные наши границы.
На те самые копи, которые и полнят торговые жилы империи чистым золотом.
Как и северные соседи. Мне донесли, что баронства желают объединиться.
Вряд ли это возможно, Верховный позволил себе не согласиться. Варвары слишком самолюбивы. И жадны. Никто из них не позволит соседу возвыситься хотя бы на волос.
А вдруг? Вдруг появится кто-то, кто сумеет сплотить их?
Тогда боги найдут способ справиться с этим кем-то.
Стоит ли надеяться лишь на милость богов?
На что нам надеяться, кроме этой милости? Верховный облизал разом пересохшие губы.
Он понял, что решение давно уже принято.
И оно Верховному не понравится. Что прекрасно известно Императору. Страх сдавил горло, перекрывая дыхание. Нет. Надо успокоиться.
На собственные силы, Император остановился за спиной. Посмотри на меня.
Верховный распрямился и с трудом спина болела все сильнее обернулся.
Я не хочу стать последним из детей Белой цапли. Молчи. Слова ничего не значат. Я только и слышал, что о славе и своем могуществе. Я верил в это могущество. И продолжаю верить, хотя правда в том, что вся наша империя давно уже подобна дряхлеющему льву. Но в наших с тобой силой вдохнуть в неё жизнь.
Связавшись с магами? не удержался Верховный. Поверив им? Что они обещали?
Големов. И погонщиков для големов. Много големов. Много погонщиков. Так много, что никто-то больше, ни на севере, ни на востоке, ни на западе не усомнится в нашей силе. И склонят головы мятежники. Забудутся опасные речи.
Он говорил быстро и яростно, будто спорил, хотя Верховный ни словом, ни жестом, ни даже взглядом не позволил себе высказаться против.
А потом, возможно, мы, уподобившись нашим предкам в величии их, шагнем дальше, расширим границы империи
Что они просят взамен? Золото?
Отнюдь, друг мой. Золота в городе магов хватает. Им нужно иное.
Что?!
Император ответил не сразу, и в промедлении его почудилось, будто бы и сам он, уже все решивший, все же сомневается в своем решении.
Сила смерти, произнес он тихо. Та сила, что уходит в мир. Каждый день на алтарях умирают люди. Мы отдаем сердца Солнцу, как заповедано предками. Мы поим кровью землю. Мы съедаем тела, ибо таков обычай.
Не самый лучший из обычаев, сказал Верховный шепотом.