Инна Баханцева
Возвращение Ангела
Сон Жени. Натура. Лесополоса. Режим.
Волк бежал краем леса
Где-то за облаками угадывалась луна. Но и солнце за горизон-том тоже. Наверное, по этой причине всё вокруг казалось таким
неестественным: и слишком низкие тучи, и чёрная, будто выгорев-шая, трава, и сам волк, зависший в отчаянном прыжке между небом
и землёй, на грани дня и ночи
Тюрьма. Камера.
Но это сон.
Потому что тело волка как-то незаметно (наверное, из наплыва
в наплыв) оборачивается очертаниями человека, спящего на тесной
железной койке. Слышно, как он стонет или, может быть, даже плачет, зарывшись лицом в подушку
Сон Жени. Натура. Лесополоса. Режим.
И опять в кадре волк.
Внезапный выстрел разрывает тишину не наступившего ещё дня.
Человек на койке закрывает ладонями уши
Ещё один выстрел Потом ещё. И ещё И все они
попада- ют в цель в волка.
Роняя изо рта пену, окрашенную кровью, он, непонятно, как, продолжает свой странный, стремительный бег
Тюрьма. Камера.
Но после каждого выстрела кричит человек. Громко, как зверь.
Долго и протяжно И просыпается от своего же крика
Идут вступительные титры фильма (игровые).
Первая серия.
Тюрьма. Камера.
Звякнули ключи в чьих-то руках, заскрежетал замок, громко
хлопнула где-то металлическая дверь. «Подъём!» знакомый, с хрипотцой голос.
Привычные звуки медленно возвращают его к реальности.
Тюрьма. Камера-одиночка. Кровать вбита в бетон. Стол, стул
тоже в бетон. Умывальник. Унитаз. Гладкие, слегка запотевшие
стены, покрытые толстым слоем масляной краски
неопределённого цвета. Окошко где-то под потолком. Всё как
обычно.
Но это «вышка». Камера смертников.
Ангелин! Подъём! ещё раз кричит дежурный.
На этот раз лично ему, заглядывая в глазок.
И начинается новый день. Как новая жизнь. И надо жить.
Сколько? Одному богу известно. И он, прежде чем начать жить, подходит к окну, точнее, к стене, в которой оно пробито, и, далеко
откидывая голову, пытается рассмотреть небо
Моется долго, время от времени задумываясь, глядя ку-да-то вдаль. Потом снова склоняется над краном.
«Завтрак!» раздаётся за дверью всё тот же голос. Дежурный
заглядывает в «шнифт», и откидывается окошечко «кормушки».
На столе дымится тарелка с баландой. Он отодвигает
её от себя и задумчиво мнёт в руке ломоть вязкого чёрного хлеба
Ест он, тоже не торопясь. А куда спешить? Теперь, чем медленнее, тем лучше. Так ему кажется.
После завтрака ещё одна процедура, тоже привычная.
Снова щёлкает окошко в двери, и чей-то голос спрашивает:
«Есть жалобы? Просьбы?». Он нарочно тянет с ответом, будто думает. «Ну, где ты там?» нетерпеливо стучит задвижкой дежурный. И
только тогда он произносит едва слышно:
Жалоб нет.
Окошко закрывается.
Здесь завершаются вступительные титры, и на этом фоне вместе
со скрежетом захлопнувшейся задвижки появляется титр: 2
Вышка
Коридоры тюрьмы.
Его ведут длинными лабиринтами коридоров, переходов, лест-ничными пролётами. Один конвойный рядом, пригибая его лицом
почти к самому полу, другой сзади. Руки не просто за спину, а в наручниках.
Его ждёт следователь.
Комната для встреч со следователем.
Наручники в комнате перестегнули: один конец зацепили за
ножку стула, вбитого в бетон пола, другой за одну руку
заключенного. Следователь молча кивнул оставшемуся в комнате
конвойному. Другой вышел из комнаты и встал за дверью.
Ну что, Ангелин, утро вечера мудренее? не здороваясь, говорит следователь и открывает лежащую на столе папку.
На- думал? Будешь помогать следствию?
Заключённый молчит. Только желваки ходят на скулах.
Не пойму я тебя Ты и сам знаешь признаться всё равно
придётся Обстоятельства, связанные с твоим делом, настолько э-э-э как говорится, очевидны, что нет никакого
смысла отпи- раться это в твоих же интересах, говорит
торопливо, потирает ладони, а глазки мелкие, близкие к
переносице, бегающие и совер-
шенно бесцветные. Вот тут твои отпечатки бумажка к бумажке, черным по белому, в соответствии с буквой действующего законо-дательства нашего российского Так что не будем в игры играть
детские Лучше всё как было Как на самом деле было И тебе
легче станет, и мне, как говорится, время дорого топчусь на месте
по твоей милости Начальство ругает Ну как, согласен?
Ангелин молчит.
Вы поймите, Ангелин, переходит вдруг на официальный
тон следователь, тут как говорится всё против вас,
хлопает ладонью по пухлой папке. Всё! Вот нервно листает
дрожа- щей рукой страницы дела. И свидетельские показания, и как говорится вещественные доказательства, одна из бумаг
выле- тает из папки, и он, не успев её поймать, ныряет за ней под
стол. Давай уж, начинай из-под стола продолжает он.
Что давать? Кому? усмехается заключённый.
3
Начинай, рассказывай. И не как в прошлый раз, а все честно, как было
А нечего рассказывать Рассказывал уже Был я в этом
кафе Позвонили позвали Я и пошёл Поднялся на
второй этаж А там все уже лежат готовые
И это всё? запыхавшись, появляется из-под стола следователь.
Заключённый молчит. Только в упор, остро, как лезвия ножа, смотрят голубые глаза.
Всё.
Ну, что ж, тогда я расскажу А ты, как говорится, послушай
Может, вспомнишь что В тот день тебе никто не звонил
Звонили, настаивает заключённый. Кабан звонил
Кабанов
(Поначалу издалека, а потом всё ближе и явственней слышатся
долгие, назойливые звонки)
Нет. Ты сам назначил встречу в кафе «Полёт» своим бывшим
дружкам.., а потом
Голос следователя постепенно пропадает, а на экране появляется другое изображение размытое, нечёткое, как бывает на люби-тельской плёнке.
Кафе «Полёт».
Ангелин входит в кафе с автоматом под полой пальто, хладно-кровно расстреливает сидящих там людей, бармена и двух официан-ток, затем спокойно обходит всех для контрольного выстрела. Выйдя
из кафе, бросает автомат в кусты и преспокойно садится в машину
На последних кадрах этого рассказа слышится чей-то негром-кий смех. Потом он становится громче, явственней, но уже в комнате следователя, где идёт допрос.
Комната для встреч со следователем.
Смеётся заключённый.
Напрасно смеётесь, Ангелин В тот же день вы решили
расправиться с ещё одним авторитетом Кабановым, по кличке
Кабан
Да? И как я это успел? усмехается заключённый.
А очень простоВы сели на свою машину марки «Мерседес», подъехали к дому Кабанова
4
(Дальше рассказ сл едователя т акже сопровождается
изображением).
Квартира Кабанова.
Вошли к нему, уединились в его спальне, вышли через некоторое время Сказали жене, что муж просил его не беспокоить, и преспокойно отправились к себе домой. Жена поверила вам и не беспокоила мужа, но чуть позже нашла его с простреленной головой
Вот так-то, Ангелин. Она уже дала соответствующие показания и
выступит на суде
Комната для встреч со следователем.
Евгений молча, в упор смотрит на следователя. Тот опускает
глаза, копается в своих бумагах. Или, скорее всего, делает вид, что
ищет что-то Обвинение располагает также показаниями свидетелей, видевших, как вы избавились от автомата «Калашников», выйдя из кафе «Полёт» уже не очень уверенно заканчивает
Воробьёв. Ты меня слышишь, Ангелин?
Проследив за взглядом заключённого, Воробьёв замечает
на столе таракана. Пытается попасть по нему папкой с документами, но промахивается. В сердцах ещё раз с силой хлопает по столу
и кричит конвойному:
Увести!
И потом, уже вслед ему, и тоже на крике:
Чистосердечное признание вот твой единственный шанс, Ангелин. На смертную казнь у нас теперь как говорится мораторий Тебе повезло. Признаешься и от пожизненного
уйдёшь И это при том, что столько людей положил Ты
слышишь меня, Ангелин?
Заключённый не оборачивается.
Тюрьма. Камера.
Ночь. Он лежит с открытыми глазами. Смотрит остановив-шимся взглядом на белую стену и дальше, через неё, в тот не очень