Чем обрадуешь? приговорив рюмку и надломив печенье, сверлил глазами своего визави Матвей.
Конкретных фактов пока нет, лихорадочно соображая, что сказать, ломал голову Георгий, наливая по новой.
Ну, а все-таки? нажимал Иссерсон, явно желая добиться вразумительного ответа.
Из Брюсселя информация еще не пришла, а наружное наблюдение ничего подозрительного не выявило, выдерживая тяжелый взгляд Матвея, пояснил Чаров. Заурядные контакты живущей в свое удовольствие и следящей за собой женщины, намекая на увлечение фитнесом и конным спортом Марины, невозмутимо произнес детектив, берясь за наполненную рюмку.
«Лишь бы она не пришла сейчас, лишь бы не заявилась!» мысленно уповал на Бога Чаров, отхлебывая элитный «Чаренц» и не понимая его отменного вкуса. Господь внял его молитвам. Женщина появилась, когда Матвей уехал из офиса. Многокилометровая пробка задержала ее, а звонить по мобильнику Марина не стала.
Чем отягощен, дорогой? источая сногсшибательные ароматы и чмокая в щеку Георгия, прощебетала она и, повертевшись перед зеркалом, замерла как вкопанная. Ее взор остановился на столике с недопитым коньяком, двумя рюмками и полупустой вазочкой с курабье. У тебя был Матвей? безошибочно догадалась она.
И если бы просидел еще чуть-чуть, вы бы неминуемо столкнулись, с укоризной в голосе произнес он.
Хорошо, что я не звонила.
Это действительно неплохо, а вот остальное не очень.
Он что-то о нас знает? осторожно спросила женщина, и ее лицо приняло озабоченное выражение.
Пока нет, но подозревает точно. И мне кажется, он в курсе, зачем ты летала в Брюссель.
Он догадывается, что я работаю на тебя?
Мыслишь в правильном направлении. Главное, энергично повел плечами Чаров, убедить его, что ты вынудила меня поручить тебе это расследование.
Но
Слушай и не перебивай! металл зазвучал в его голосе. Мы признаем факт, что я получил задание от Ергонова и привлек тебя, потому как ты на меня сильно надавила. Пусть Матвей тешится надеждой, что честь его не запятнана. Теперь надо придумать, как и почему ты меня заставила нарушить данное ему слово и вовлечь тебя в это дело. Уходить в несознанку поздно.
Что ты рассказал ему? снедаемая тревожным нетерпением, взмолилась Марина. Она догадалась, что Чаров, не выдержав напора Матвея, приоткрыл завесу над их общей тайной. И теперь жаждала знать подробности.
Только в общих чертах, не переживай. Нужно было кинуть ему кость, смешно хмуря брови, оправдывался он. Я дал понять, что мой клиент интересуется судьбой золота барона. Тогда он заявил, что его дед служил в армии Блюхера, воевавшей с Унгерном, и оставил дневники. И если, мол, они мне понадобятся, готов их с радостью предоставить. Пойми, я спинным мозгом чувствую, что он знает о нашем заказе и о твоем посещении Хеллера. Чтобы сохранить хотя бы видимость дружбы с ним и усыпить подозрения, не сегодня-завтра мне лучше позвонить и покаяться. Дескать, извини, брат, это я отправил твою жену в Брюссель, она, стерва, меня заставила. А если говорить о задании, великой тайны я ему не открыл. Повторяю, идти в отказ, когда он прямо спрашивает, веду ли я расследование, связанное с его хобби, было бы глупо.
Спорить не буду, натянуто протянула женщина, и взор ее потускнел. Она испугалась.
О нас он не заикался, да и моя пресловутая слежка его не особо парит.
Думаешь, Матвея занимает только заказ и он мечтает отыскать Золотую Тару? отвлеклась от раздумий Марина.
А почему бы и нет? пожал детектив плечами. Допустим, он получил информацию, что некие люди ищут пропавшее золото барона. Наводит справки и когда удостоверяется, что цена вопроса десятки миллионов долларов, решает поучаствовать в игре. Тебе кажется подобный исход сомнительным?
Отнюдь. Просто размышляю, как заставила вашу неприступность посветить меня в расследования агентства, с этими словами ее глаза игриво сверкнули, и она подошла к Чарову.
Это вопрос! глухо пробормотал детектив, привлекая к себе Марину
Глава 7. Тяжелые фигуры в игре
Блюхер понял, что с Кабардиным Дягур подыграл ему, и решил всерьез заняться поисками лазутчика. Но сегодня пришло время обрадовать Ильича. У вождя мирового пролетариата еще не случился первый инсульт, не было продиктовано письмо к съезду, а Сталин не стал генеральным секретарем ЦК, но борьба за власть шла отчаянная. Переваливший тридцатилетний рубеж Блюхер пока лишь вникал в суть жарких внутрипартийных дискуссий, под вывеской которых и шла эта смертельная схватка. Он не претендовал на высшие посты в большевистской России, но, вкусивши сладость власти в Забайкалье, уже не мог забыть ее аромата. На дворе стояла осень 1921 года, и военный министр Дальневосточной республики делал первые шаги в большой политике. Пока он только учился и запоминал, крепко запоминал. Но то, что у него, министра и главнокомандующего, так нагло и беспардонно отняли его добычу, этапировав пойманного Унгерна сначала в Иркутск, а потом в Новониколаевск, больно кололо самолюбие Блюхера. Когда же он узнал, что барон расстрелян и унес тайну сокровищ с собой в могилу, военмин вышел из тени и лично пообещал Ленину найти золото. Момент он выбрал удачный. Пока желтая обезьяна Сухэ будет на пути в Москву, он, Блюхер, перевернет всю Монголию и отыщет сокровища
Телеграмму Блюхера о благополучном исходе поисков Ленин получил накануне прибытия монгольской делегации и немедленно позвонил Чичерину. «Георгий Василич, загляните ко мне, потолковать надо». Через двадцать минут наркоминдел приехал в Кремль. Поздоровавшись с выбежавшим из глубины кабинета Ильичом, он вопросительно посмотрел на вождя.
Прошу садиться, Георгий Василич. Разговор у меня к вам, вот какого свойства. Со дня на день, как вы знаете, из Урги прибывают монгольские товарищи. Будем заниматься с ними экспортом революции, батенька, Ленин визгливо хохотнул и нервически заерзал в кресле. Социализм без денег не построишь, дорогой мой Георгий Василич, даже такой, как желают наши араты12 скотоводческий, он вновь визгливо хохотнул и, откинувшись в кресле, закинул ногу на ногу. И вот представьте себе. Сегодня я получаю телеграмму от Блюхера. Кто бы мог подумать, но он нашел пропавшее золото Унгерна! Три тонны чистоганом и еще кое-какая мелочишка. Что скажете на это, батенька?
Замечательно, Владимир Ильич. Это будет отличный подарок к приезду монгольских товарищей.
При этих словах наркома в глазах Ильича загорелась лукавая искорка. Потирая от удовольствия руки, он на секунду привстал с кресла и тут же уселся вновь, на самом его краешке, пододвинувшись к собеседнику ближе.
Это как раз тот вопрос, который я хочу обсудить, Георгий Василич. Знаю, мы гарантировали отдать все трофеи, кои возьмем у Унгерна, монголам. Помнится, вы, батенька, это самолично обещали товарищу Сухэ еще в Кяхте.
Именно так, Владимир Ильич. И сейчас подворачивается как нельзя удачный повод их обрадовать, разволновался от полученного известия Чичерин. Беспрестанно оглаживая профессорскую бородку клинышком, он не мог взять в толк, куда клонит Ильич, то и дело посверкивавший на него хитрющим калмыцким взглядом.
Обрадовать, говорите. Ну, обрадовать их мы еще успеем. Но посудите сами, Георгий Василич. Им ведь золото, как таковое, собственно, и не нужно. На текущий момент им требуется оружие для их армии. Пулеметы, артиллерия, а также конная упряжь и форменное кавалерийское обмундирование. Ну, и политически подкованные кадры для строительства новой жизни, разумеется. Для этого мы организуем специальное отделение Коминтерна в Иркутске. Товарищ Зиновьев обещал отправить в Монголию опытных пропагандистов-практиков. Мы, конечно, послушаем товарища Сухэ, узнаем их нужды из первых рук, но не думаю, что они нам Америку откроют.