LEXX
Нейромир
аЧасть I. Безымянный
Глава 1. Пробуждение
Твердость, шершавость. Темнота. Дыхание. Боль-вдох-выдох, боль-вдох-выдох. Звук. Один долгий и высокий звук. Звук Но кругом все черное. Черное это цвет, а не звук. Черное. А бывает иначе? Боль. Боль. Боль от необходимости существовать. Ты родился пронеслась мысль.
Он попробовал представить, что может быть помимо черного. Сознание подсказало белый цвет. Но что это?
«Открой глаза» сказало сознание. Он послушался, и белый цвет моментально залил пространство. Стали проступать другие цвета серый и его оттенки. Бело-серый цвет померк, сменившись неясными очертаниями фигур, странных изогнутых столбов. Сознание прорезала мысль: Деревья Много деревьев Ночь Лес Лес. Появились новые ощущения. Он закрыл глаза, но они не пропали. Звук. Это звук Я слышу? Крики? Люди?.
Снова взглянув вокруг он увидел разные фигуры одетые и раздетые, люди, деревья, интенсивные движения Удары? Удары мечом. Рассеченные тела падают, льется кровь. Крики
Что происходит? спросил он сам себя, и сознание почему-то знало ответ.
Это бой. Одни люди убивают других.
Зачем?
Вооруженные хотят захватить безоружных. Хотят их поработить
Зачем?
Здесь так принято безразлично ответило сознание.
Интересно. Где я? И почему здесь так принято?.
Ответа не последовало. Зато пришло понимание он имел тело, причем голое, и лежал на земле сырой, а значит, имел осязание. В воздухе чувствовался запах хвои и сырых трав. Прочувствовать до конца окружающий мир ему не позволили.
Встать!
Он почувствовал что-то на спине.
Тебя бьют сказало сознание.
Встать! Третий раз повторять не буду! сказал властный голос. ему пришлось подчиниться.
Он повиновался, медленно, встал, чувствуя как руки с трудом отрывают его от земли, будто он врос в нее. Ощутил всего себя, свои ноги. Повиновался необходимости существовать, стоять, реагировать на окружающий его мир.
Перед ним стоял человек в чем-то. Сознание вдруг стало подкидывать слова как кусочки паззла: Шлем Палка Латы Меч в другой руке Это солдат.
Кто такой? Как звать? солдат говорил по-латински?
Я? Не знаю почему-то собственное имя не всплыло в сознании. У меня нет имени. и от этого ему стало не по-себе. В мире, где есть имена не помнить самого главного, все равно что не существовать.
Безымянный? Ладно, пусть так. Шел вон к тем! солдат указал палкой в сторону других полуголых грязных людей.
Неуклюже он заковылял, медленно, пытаясь понять, как это делается. Тело чужое, неподатливое, шаталось при каждом шаге. Удивительно, но с каждым движением идти становилось легче и понятнее, походка из колченогой выровнялась и стала уверенной и плавной.
Группа людей сбилась в кучку, окруженная другими солдатами. Среди несчастных были женщины и дети, мужчин почти не было. Безымянный обратил внимание, что большинство из них лежат изрубленные, но не опустившие оружие. Они защищались до последнего. В отличие от солдат, убитые были явно из простых людей рубахи да штаны, никаких кольчуг и лат.
Ровнее стоять! рявкнул солдат, ударил палкой женщину, отчего та скривилась и чуть не упала. Безымянный поддержал ее, а солдат прошел мимо, раздавая тычки другим.
Ты чего так скривилась? спросил он у нее.
Как чего? Ты дурак? Больно же!
Боль?
И тут он почувствовал боль. От ударов по спине заболела спина. Руки и ноги стали ныть от ссадин и царапин. Тело утяжелилось, став каменным, непослушным. Движения причиняли новую боль.
Ох, как это больно. И вы все так ее чувствуете?
Конечно. И холод.
Теперь он увидел, что люди дрожали от страха и холода, и он стал тоже ощущать холод, сковавший пальцы, потерявшие чувствительность. Мелкая дрожь по телу, как и у других, мурашки по коже.
Это холод. Надо согреться подумалось ему Я не хочу мерзнуть. Я хочу, чтобы мне было тепло. Всегда. И не хочу чувствовать боль холод моментально сменился приятной свежестью, боль ушла, тело снова стало послушным. Он даже не заметил, как его скрутило и согнуло. Теперь он выпрямился и стоя босиком на сырой земле, он чувствовал сухость. Посмотрев на других, он понял, что они согреться не могут. Понимая, что им все еще холодно, Безымянный проникся сочувствием к ним беззащитным и угнетенным, к их горю и страданиям. Он зашептал на ухо девушке.
Эй, я сказал себе, что больше не хочу мерзнуть, и мне помогло. Может и тебе поможет? Попробуй.
Она посмотрела на него и не ответила. А он вдруг понял, что умеет говорить и для него это естественно. Но вот говорил ли он когда-либо до этого дня? Откуда вдруг узнал, как это делается? И так это легко ему далось. Для него это было удивительно. Желая поупражняться в говорении, он спросил девушку.
Почему мы здесь? Что нас ждет? спросил и вдруг понял, что идентифицировал себя с ними, сказав Нас.
Девушка затравленно посмотрела на него, отвела взгляд.
Я говорю что-то не то? Почему ты не отвечаешь?
Ты говоришь глупости. Сначала, что можно согреться, просто сказав об этом. Теперь спрашиваешь, что нас ждет. Это же очевидно!
Не уверен. Я ничего не понимаю и ничего не знаю. Ничего не помню. Не знаю, как вообще попал сюда. Я просто Появился. Не знаю, кто я и как меня зовут. Хотя Меня зовут Безымянный. Так сказал солдат. А тебя как зовут?
Эсфия. Нас угоняют в рабство.
Куда? Это как?
Она посмотрела на него как на дурачка, которому неведомо очевидное.
Рабство. Это когда тебя угоняют силой с твоей земли куда-то далеко. А там тебя продают и у тебя появляется хозяин, который говорит, что и как тебе делать.
Интересно. Хозяин? А зачем я ему?
Она не ответила, видимо решив не связываться с умалишенным. Другие люди тоже дрожали и жались друг к другу. Все в простой одежде, грязные. Он осмотрел себя какие-то лохмотья, голые волосатые ноги, на ногах простые сандалии.
Так. Что-то странно. На мне же не было одежды Откуда она взялась? И когда?. Сознание решило не отвечать.
Постепенно кучка становилась все больше. Солдаты пинками и ударами палкой заставляли выживших становиться к остальным. Некоторые мужчины, оставшиеся в живых, но обезоруженные, тоже становились среди пленных. Их было меньшинство среди выживших.
Безымянный уловил пристальный взгляд охранявших их солдат. Они так цепко смотрят только на мужчин, опасаются сопротивления подсказало сознание.
Мимо проехало три всадника. Алые плащи и посеребреные доспехи говорили об их статусе. Власть Командование! подумал Безымянный.
Двигаемся в лагерь! скомандовал один из всадников. если кто из раненых отстает или не может идти добиваем. Эй, рабы! Все ясно? Кто-то попытается сбежать, или симулирует недомогание, не сможет двигаться, захочет есть и будет досаждать конвою будет убит!
Ответом была тишина. Лицо всадника не выразило ни единой эмоции. Рука легко и стремительно выхватила хлыст. Щелчок, вскрик и Безымянный еле успел уловить, как на щеке одного из пленных появился глубокий рубец.
Еще раз спрашиваю, все ясно? он поднял хлыст.
ДаДа тихо и нестройно ответили пленные.
Вперед!
Люди нестройно поплелись под конвоем. Грязь под ногами чавкала, деревья мешали идти прямо, заставляя все время петлять, что изрядно нервировало солдат, то и дело раздававших тычки древками копий. Никто не старался сбежать, четко выполняя команды.
Интересно. Сначала они сопротивлялись. А теперь? Это так принято? Так надо делать?. Почему-то в этот раз сознание ничего не ответило. И что мне нужно делать дальше? Идти со всеми? Или не идти? Кто я? Чего я хочу? Безымянный. Безымянный без цели. Бесцельный Безымянный, вот кто я. В этот момент сознание подкинуло мысль: если у тебя нет цели, тебе все равно куда и с кем идти.
Я могу убежать?
Конечно. Но что и кого ты найдешь там? И найдешь ли кого-то?