Можно даже сказать, где будет крепостная стена: вон прямо от реки, чтобы заодно отгородиться еще и глубоким рвом, пустив в него реку.
— Молодцы, — признал я. — Верное решение. А у меня не замок, а черт знает что!..
Гунтер посмотрел, возражать не стал, все верно, здесь город под защитой могучего замка и его гарнизона, а у нас, увы, — один замок, города нет вовсе, все деревушки и села живут обособленно, своего сюзерена страшатся едва ли не больше, чем враждебных соседей.
— Здесь барон Тудор, — сказал он так, словно я сразу должен был сказать «ага» и снять шляпу. — Сам он силен, свиреп и бесстрашен, у него под рукой отряд головорезов, что пойдет за ним в огонь и воду.
— А он какие деревни у меня оттяпал?
Гунтер качнул головой, ухмыльнулся:
— Никакие. Он недавно вернулся из долгого путешествия в Скрытые земли. Переведет дух, залечит раны, снова отправится. Наши мелочи его не интересуют.
Дальнозоркий Ульман сказал с тревогой:
— Нас заметили!
— Ну и что? — спросил я. — Мы на своей земле?
— Да, но…
— Что?
— Тревожно как-то. До его замка ближе, чем до нашего.
Я посмотрел на крепостную стену, темные фигурки двигаются, вроде бы указывают в нашу сторону. Ульман что-то говорил, я повернул коня в сторону замка. Гунтер, что неожиданно остался на месте, догнал, с тревогой заглянул мне в лицо.
Я вздохнул:
— Надо напроситься к ним на разговор. Этот хотя бы не враг.
— Ваша милость… Но зачем?
— Гунтер, меня тоже интересуют эти Скрытые земли.
Он покачал головой.
— Правда? Вы никогда не говорили.
Да, хотел было ответить я, потому что впервые о них слышу, но лишь выпрямился, загадочно усмехнулся и вперил взор в приближающиеся врата. Дорога поднимается, мы выехали на самый верх вала, дальше глубокий ров с темной, но непахнущей водой, довольно широкий, берега обрывистые, не выбраться. Дощатый мост поднят, решетка опущена, на воротах рядом с одинокой фигурой появились несколько человек, я видел, как нагибаются, и даже услышал скрип Натягиваемых арбалетов.
Громкий голос прозвучал строго и требовательно:
— Назовитесь, благородный сэр!
Я выпрямился, открыл рот, но Гунтер остановил меня взмахом руки.
— Погодите, ваша милость. Я кое-что слышал про обитателей этого замка… Позвольте мне.
— Вали, — буркнул я.
Он выехал вперед и прокричал непривычно бундючно и напыщенно:
— Благородный сэр Ричард де Амальфи желает выказать почтение благородному сэру Тудору и заверить в дружественных чувствах и желании жить в мире и добрососедстве.
На воротах один из стражников исчез, мы ждали терпеливо, пока приведут старшего, никто нас не ждет, надо посоветоваться с руководством, руководство с еще более высокими боссами: никто не желает брать на себя ответственность, что впустили тех, кого впускать нежелательно.
Гунтер смотрел на замок холодно и бесстрастно, я тоже напустил на себя вид благородного человека, что значит выдвинул вперед нижнюю челюсть и постарался смотреть на все, как глядит верблюд на весь мир.
Минут через десять решетка ворот заскрипела и начала подниматься. Некоторое время ползла вверх, я это видел, но проход оставался закрытым, наконец появились на свет толстые железные штыри в руку толщиной с острыми, как у копий, кончиками.
Мы медленно пустили коней, копыта звонко стучали по брусчатке, а на границе ворот звонко ударили по металлу. Я невольно скосил глаза вниз, — в широкой металлической плите, вмурованной в землю и стиснутой булыжниками, чернеют отверстия, откуда вылезли длинные копья решетки.
За спиной решетка опустилась с тяжелым грохотом. Мы остановили коней в каменном туннеле башни, впереди светит залитый солнцем двор, тоже вымощенный булыжником, решетка поднята, лишь зловеще блестят на солнце острые кончики.