* * *
В этот раз он приехал в село поздно. Уже смеркалось. Так хотелось увидеть сына!
Мам, я к Бочаровым.
Подожди, отца проводим в клуб на дежурство и сходим вдвоём.
Когда они вошли, Бочаровы чаёвничали в передней. Саша тут же выскочил из-за стола, чуть было не наступив на большого белого кота Колчака, растянувшегося около тёплой голландки. Повис на шее отца.
Во-во! сказал Бочаров-старший, восемь лет уже, а как маленький.
Не маленький. Я соскучился, отвечал внук, помогая отцу снять куртку.
Потом с курткой юркнул в прихожку к вешалке.
Как юла, радостно проговорила Екатерина Ивановна.
Говорит: не маленький, продолжал Бочаров, а дал ему вчера «тулку» стрельнуть в сороку, он курок не осилил нажать. Нашёлся мне большой
А зато я, заторопился вернувшийся Саша, в классе на линейке стою третий по росту. Нормально?
Ну-ну, неопределённо отреагировал Бочаров, одновременно освобождаясь от рук внука. Тот, балуясь, вынырнул сзади, прикрыл деду ладошками глаза.
Саша! строго посмотрела на него Дарья Ильинична. Разве так можно?.. Садись
Внук сел за стол. Начал дуть на чай.
Да он уж десять раз остыл, сказал дед.
Мне интересно, как волны в чашке делаются!..
Ну, какой он большой? улыбаясь, обронил Бочаров.
На вот! протянул Ковальский свёрток.
Что это?
Смотри!
Рубаха! обрадовался сын. Белая!
Они пили чай, потом резались с сыном в шашки на «щелбаны». После четвёртой партии сквитались, получив каждый по два щелчка в лоб. Дед Бочаров в игру не вмешивался. Читал газету. А женщины вполголоса разговаривали на кухне, изредка поглядывая в сторону расположившихся на диване игроков.
Когда шли обратно, Екатерина Ивановна вздохнула:
Рубаха это хорошо, конечно
Мам, я немного денег оставил, каждый раз привожу
Без матери растёт, без материнской ласки
Мам, они его заласкали, по-моему, балуют.
И это верно, согласилась она. Но всё равно
Ты за старое, засмеялся сын. Меня непременно женить хочешь?
Хочу, Саш А то скоро уже твоего сына женить надо будет
Вот найду такую, чтоб матерью сыну стала женюсь.
Найдёшь ли такую? покачала головой Екатерина. Надо, чтобы любила тебя и добрая была
Некоторое время шли молча.
Мысли Екатерины Ивановны перескочили на другое.
«Когда мне старик-то гадал на бобах, в войну ещё, то сказал, что без вести пропавший Станислав объявится, когда мне это уже не надо будет. Мне. А он на сына и внука посмотрел бы! Что старик имел в виду? Мне не надо будет это значит, вернётся, когда я умру? Или при жизни ещё? А мне бы сейчас хоть одним глазком увидеть. И всё! И чтобы Василий не знал»
Мам, вывел её из задумчивости сын, мне так хочется, чтобы Саша фамилию «Ковальский» носил. Ты-то вот, в своё время, настояла и мне фамилию отца записали, хотя вы и не зарегистрированы в браке были.
Кто же нас зарегистрировал бы: он иностранец и война шла
Саша даже не Бочаров, мне эта фамилия нравится. Он Колесников, по мужу Анны.
А как по-другому могло быть? она пытливо посмотрела на него.
Сын стушевался и ничего не ответил.
Саша, а ты об отце-то, Станиславе, ничего так и не узнал?
Александр ждал этого вопроса. Не сегодня, так в другой его приезд.
Он, как мог, занимался поисками отца, но результаты неутешительны.
Когда пришли, спать легли не сразу. Сидели за столом в передней. Был и чайник на столе. Говорили о Саше сыне Ковальского и его деде Станиславе, так внезапно пропавшем при освобождении своего родного города Варшавы.
В областном архиве Ковальскому сообщили, что за 19431945 годы никаких сведений о Станиславе Ковальском нет.
А до этого он перерыл в сельсовете кипы бумаг, пока не наткнулся на запись в похозяйственной книге за 19431945 годы:
«Ковальский Александр Михайлович г. рожд. 1919
Ковальская Екатерина Ивановна г. рожд. 1918
Ковальский Александр Станиславович, сын, 1944 г.»
Как же так, ведь известно же, что отца звали не Александр, а Станислав.
Ему пояснили:
Это ж похозяйственная книга, записи в неё вносились при обходе дворов. Ходили чаще всего школьники. Их приглашал сельсовет. Они спрашивали. Что слышали, то и записывали. Бабулька какая-нибудь сказала, вот и всё И всех на одну фамилию записали, хотя не были зарегистрированы
Ничего себе, удивлялся Александр, человек был, как песчинка. Затерялся и следа не осталось?
Время военное. Что взять? А кто из нас, сейчас живущих, думает о том, что будет через тридцать-пятьдесят лет? Кто кого искать будет? Мы все на глазах живём. Всё, вроде, знаем. Раз он иностранец, наверное, о нём в других местах сведения искать надо, а не тута, деловито говорила седовласая женщина. Старшая моя сестра хорошо его помнит. Симпатичный такой, говорит, был.
Ковальский долго не выпускал книгу из рук. В ней был след людей, которые, возможно, не видели отца, но жили с ним в одно и то же время.
А можно найти тех, которые сделали эту запись?
Ну, где же их искать-то? Их было много таких Да и что скажут нового? Ничего
* * *
В марте он узнал, что в профкоме завода есть туристические путёвки в Польшу. Александр загорелся съездить.
«Пускай у меня нет никаких достоверных сведений об отце, но я знаю, что поляки регистрируют родившихся в костёлах. Варшава сильно разрушена во время войны, но бывает же чудо! Один шанс из тысячи, а в данном случае, один костёл из тысячи, может, уцелел. В нём-то вдруг и окажется запись об отце! Надо постараться объездить все сохранившиеся старинные костёлы и проверить документы за 19181919 годы. Вот и вся стратегия поиска», так он думал, сознавая, что его намерения наивны. Но другого пути не видел.
Ковальский подал все необходимые бумаги в профком завода. Ему говорили, что всё в порядке. Но в самый последний момент, когда сделать было уже ничего невозможно, оказалось, что каким-то образом пропала часть его документов. Уклончиво пояснили: теперь уже не успеть, пустые хлопоты Александр понял, что кто-то просто не хочет брать ответственность на себя, узнав, что у него за границей могут быть родственники. Ватную стену прошибить казалось невозможным
Не верю я, что Станислав мог что-нибудь сделать худого. Добрый был, да и молоденький совсем ещё успокаивала после этого Катерина сына. Всё равно объявится, я верю всё больше и больше
IX
И началась у Ковальского в цехе, куда он пришёл, такая же стажировка, как и полтора года назад.
Сразу попросил, чтобы его направили в смену.
Исполняющий обязанности заместителя начальника Новиков оказался хорошим практиком знал цех превосходно. Начинал слесарем, закончил нефтехимический техникум. Теперь на последнем курсе вечернего института. Запасной вариант, если не потянет Ковальский. «Знание и умение должны работать, тогда они полезны, иначе легко превратиться в резонёра и завалить дело», вспомнил он напутствие Самарина.
Через полгода Ковальский уже работал самостоятельно начальником смены.
Всё бы ничего, да любил начальник цеха Ганин пошуметь. Это в кабинете главного инженера он был тихий, а в цехе его голос держал всех в напряжении. Если вызывал к себе в кабинет, то оттуда частенько приглашённый выходил красный, как варёный рак. А если это были женщины, то порой в слезах.
Ковальский понял, что стычки не избежать и ему.
* * *
Шло самое обычное сменное собрание. Ганин вошёл в красный уголок и сел в первом ряду.
Ковальский уже заканчивал, когда оттуда громыхнуло:
Нет! У вас всё спокойно так! А во вторую смену захожу в операторную, смотрю: нет обоих старших аппаратчиков одновременно. А вдруг что случится?
Наступила пауза. Ковальский посчитал, что надо ответить.
Но я пояснил тогда, что Алексей ушёл в буфет, а Ирина Владимировна отлучилась в бытовку, предупредив меня, напомнил Ковальский, совсем не ожидая дальнейшего бурного развития разговора.