Думаю, вы имеете в виду то, что мы практически не передвигаемся, не путешествуем.
Именно, господин Дарс, именно. Мы имеем огромные города, обширную, но закольцованную инфраструктуру, причём как глобально, так и локально, и вот мы вроде развиваемся, и срок жизни человека увеличили, и модификации производим, вот как ваш головной модуль, что это?
Синхронизирующий модуль.
И, позвольте спросить, что он синхронизирует?
Ну, я бы
Обычный модуль синхронизации внешних факторов раздражения и внутренних ощущений, у доктора Дарса некоторые проблемы с восприятием, так о чём вы? Дарса перебил главврач.
В общем, мы развиваемся интеллектуально, скажем, цивилизируемся.
Как-как?
Развиваемся, улыбнулся Давид Ирославич. Дело не в терминах, доктор Пост, дело в том, что развитие, как это ни странно, приводит к одиночеству и замкнутости а следовательно, к глубокой и перманентной депрессии. Нация глубоко больна, господа, и нам с вами нужно что-то делать.
Хм, господин Кантило, вы уверены в том, что нам удастся изменить общее психологическое состояние граждан путём
Путём деградации? вновь перебил доктора Дарса главный врач психиатрической клиники 17, доктор Пост Илай Соломонович. Человек, возглавляющий эту клинику уже как двадцать девять лет. Седовласый, имеющий небольшую бороду и носящий огромные очки в белой оправе, сливающиеся с его вечным белым халатом.
Нет, что вы, доктор Пост, деградация не наш выбор, я как-то не особо желаю воплощаться обратно в обезьяну. Мы с моей помощницей сейчас ищем способ сделать это путём комплексного психоневрологического внедрения идеи, что мы с вами, господа, живём в прекрасном мире и что человеку не нужно пространство, что он может жить, работать и творить, а точнее, он изначально к этому привержен, в условиях, которые окружают наше существование.
То есть, другими словами, вы хотите изменить фундаментальную структуру природы и внедрить в мозг общества постулат о том, что оно рождено в клетке и это нормально?
Кантило улыбнулся и, сделав ещё один глоток, медленно кивнул. Я оглядела всех присутствующих, пыталась поймать их реакцию на озвученный план. Главврач, сморщив лицо, глубоко задумался, его глаза пронзали пространство, а мозг вдруг покинул голову и ушёл в мир размышлений. Руководитель отделения нарушения сознания доктор Дарс немного приподнял уши и сжал губы, ему явно не по нраву эта идея. Но, к сожалению, такое фундаментально изменение удаётся понять не всем, большинство думают прямыми линиями, и им тяжело изменить этот поток. А человеку с расстройством, пусть и лёгким, это вообще не дано понять. Как это ни странно, но все работники всех посещённых нами клиник во всех городах так и не смогли понять то, что является единственным выходом в сложившейся неблагоприятной ситуации на планете. Мы живём в нескольких городах, со столицей нации ГолдГрадом, где и восседает его Преосвященство Ром, остальная планета практически не пригодна для жизни: радиационные пустыни, пересохшие реки, ядовитые болота и подобные не сочетающиеся с жизнью объекты, что когда-то, очень давно, создали люди, обезумев от власти и денег.
Что скажете, мадам? спросил Кантило, делая глубокую затяжку.
Из всех, с кем нам удалось пообщаться, только Пост не отреагировал как все остальные, я спустилась с крыльца входной группы клиники. Он задумался, причём у него я не увидела даже первых негативных мыслей.
То есть он изначально стал думать о возможности воплощения этой идеи?
Скорее всего, да, точнее не скажу, для этого нужно поработать, я вновь подняла голову, рассматривая здание клиники, благо дождь прекратился.
Ну, хорошо, тогда остаёмся здесь и попробуем поработать с Постом.
Как скажете, Давид Ирославич, как скажете.
Ого, что за безынициативность?
Всё в порядке, я тут чувствую себя как дома, и здесь мы, наконец, что-то нащупали, так, что я с вами согласна.
Ну, хорошо, буркнул начальник и, бросив бычок в урну, зашёл в клинику.
Ну что же, остаёмся и работаем.
Темнота внутри меня, я её чувствую, она, словно мазут, обволакивает всё, и, я так подозреваю, от неё очень не просто избавиться.
Опять, я опять в этой сраной комнате, ну почему именно эта чёрная комната, почему тут? Свет, да, я вижу свет, не то тусклое свечение, а свет, мы стоим в комнате, и она уже не такая тёмная. Мы, я и она.
Анна? Анна, это ты? дрожащим голосом я спросил стоящую ко мне спиной женскую фигуру.
Я? отозвалась девушка и повернулась. Тёмные волосы средней длины, и И больше ничего не понятно, но я точно знаю её, я её хорошо знаю, она близка мне, но кто она?
Ты?
Мне кажется, что тебе следует что-то сделать с этим.
С чем? недоумённо спросил я.
Вот с этим, девушка указала на мою правую руку, и я охренел от неожиданности.
В руке была зажата или зажато что-то совсем мне непонятное, полуметровый конусный хвост, оканчивающийся маленькой ужасной и противной головой, похожей на ребёнка и старика одновременно. Вся эта тварь была в какой-то прозрачной слизи и очень яростно пыталась меня укусить за кисть. Как будто я держал голову злой собаки, что пытается по приказу хозяина укусить меня, изворачиваясь и постоянно клацая челюстью. Я инстинктивно сильнее сжал руку, не давая твари сделать своё дело. Огляделся и приметил высокий стол, об который и стал бить хвостом ублюдка. Удар, ещё удар, я вкладывался в каждый размах на всю имеющуюся у меня силу, но результата это не давало, и я услышал равнодушный женский голос.
Не помогает.
Сука, да что это такое?! заорал я и, перехватив тварь за хвост, стал пытаться размозжить эту маленькую страшную головку о столешницу. Я бил со злостью, долбил её о стол со всей мощи, адреналин дал больше сил, и мне показалось, что стало получаться, так как послышались хрусты и хлюпанья при каждом соприкосновении головы со столом, но при этом эта сучья тварь не прекращала попыток ухватить меня и попытаться отгрызть кусок плоти. Я стал осторожничать, боясь, что на размахе оно всё-таки меня зацепит. На сотом ударе я остановился и, подняв руку, попытался рассмотреть, что осталось от зубастой головы, но меня пронзило исступление, злость испарилась в ту же секунду, уступив место отчаянью и ужасу. В руке у меня была маленькая девочка с разбитой головой.
Что? проскулил я, не понимая происходящее. Что это такое? я поднял глаза на девушку, попытался уловить её взгляд, но наткнулся лишь на пустые тёмные глазницы, безразлично смотрящие в мою сторону.
А ты думал, что будет всё просто?
Что просто? О чём ты? я почувствовал тот ужасный и настоящий тёмный страх внутри, он поглощал меня, не давая ничего подумать.
За окном послышался крик, я глянул на открытое, но зарешёченное окно, там темнота и крики, просто истошные крики без слов.
Кто это? спросил я девушку, поворачиваясь, но её не оказалось в комнате, а вся комната была в брызгах и кровяных потёках. Я опустил взгляд на руку, но там не оказалось ребёнка, там была темнота, я по пояс был в густой темноте. Не видно ног, лишь тьма, безумно пугающая тьма, словно я стою у входа в преисподнюю. И шёпот, тихий, но леденящий шёпот, пронзающий насквозь, затрагивающий все внутренние струны страха.
С-о-н-а, С-о-н-а, т-ы у-б-и-л е-ё
Я заорал, я заорал что было мочи, и это был не крик, это был испуганный до безумия ор, вырывающийся изнутри и выворачивающий меня наизнанку, и я проснулся.
Глава 2
Мы переночевали в городской служебной гостинице. Невысокое трёхэтажное здание, расположенное неподалёку от главного милицейского управления СитиГрада на Пряничной улице. Встретились с начальником за завтраком в столовой. Всё как обычно: кофе, круассан и сливочное масло. Дефицит, но мы были дорогими гостями в городе, личные представители Царя, и поэтому к нам было особое отношение. Перекусив, Давид Ирославич, закурив, наметил план действий.