Время было около полудня, некоторые, включая Андерса, только-только проснулись и ещё толком не понимали, что происходит.
Круглый стол, вокруг десяток стульев, ещё столько же вдоль стены. В центре стола уже знакомый им голографический проектор.
Отдельно стоит вайтборд. Эта ослепительно белая доска с глянцевым покрытием — самый необходимый атрибут для любой команды разработчиков, особенно немного двинутых и разговаривающих на разных языках. В кармашке на одной из ножек вайтборда десяток разноцветных фломастеров, рядом специальная тряпка для того, чтобы стирать написанное.
К вайтборду Лекс и подошёл первым делом. Взял наугад фломастер, разделил доску пополам. На одной половине написал «AI», на другой «STUX». Подождал, пока остальные усядутся, затем спросил:
— Кто и что может рассказать про искусственный интеллект?
— Это не искусственный интеллект, — сказал поляк. — Это обычный поисковик со встроенным эвристическим анализатором и примитивной говорилкой.
— И тем не менее это искусственный интеллект, — сразу же поправил его француз.
— У тебя есть аргументы?
— Да. У меня есть такой спутник.
Матиас, ещё один взрослый дядька, прибывший сюда из Англии и постоянно ведущий себя как тинейджер, с восхищением воскликнул:
— Йо, круто! Я слышал, эта штука триста кусков стоит!
— Это не аргумент, — ответил поляк. — У меня на ноутбуке стоят «Окошки», и я ими даже пользуюсь, но я не называю их операционной системой.
— И тем не менее «Виндоус» — операционная система, а эта программа, точнее, комплекс программ, — искусственный интеллект.
— Курва-матка-чешуя! — фыркнул поляк. — Это такой же искусственный интеллект, как я немецкая овчарка!
Француз посмотрел на него задумчиво — похоже, в его наушниках возникли трудности с переводом. Потом медленно произнёс:
— Гав‑гав.
Обычно подобные споры возникали на приватке. Уходя от сути вопроса, участники начинали обсуждать «Виндоус», железо, дизайн, игры — всё что угодно, кроме самого главного.
В режиме онлайна такие споры могли длиться часами. Иногда эти дискуссии заканчивались переходами на личности. В таких случаях Лекс, пользуясь правами админа, закрывал топик и набрасывал на особо провинившихся сутки «read only».
В реале контролировать команду оказалось несколько труднее.
— Лекс, сотри «Эй-Ай», — попросил поляк. — От того, что этот поисковик установлен на коммуникатор Жана, он ещё не стал искусственным интеллектом.
— Если у тебя чего-то нет, это не становится дерьмом.
— А я и не называл этот поисковик дерьмом…
— Хватит! — воскликнул Лекс. — Жан… в нескольких словах опиши принципы этого… кхм… комплекса программ.
Жан заколебался. Кажется, доклад не входил в его планы.
— Ну… я могу расписать и скинуть тебе…
— Не надо расписать, надо сейчас рассказать.
— Ладно, — неохотно пожал плечами Жан.
Поляк подобрался. Он явно собирался придираться к каждому слову своего недавнего оппонента, и Лекс сделал ему знак рукой, чтобы не перебивал.
Жан тем временем начал:
— Каждый персональный спутник уникален и затачивается под конкретного хозяина. Я не знаю, кто и где производит первичную настройку, но, когда я получил свой, программа уже знала, кто я, как меня зовут, мои интересы, некоторые привычки. Это круто. — Француз расплылся в улыбке, видимо, вспоминая какой-то смешной момент, затем продолжил: — Со временем программа обучается, чем дольше я с ней взаимодействую, тем функциональнее она работает. Она самообучается, понимаете? Самостоятельно перенимает мою манеру общения и не просто подставляет стандартные ответы, а отвечает что-то осмысленное даже на тупые вопросы вроде «Как дела?».