Я рассматривала вещицу в моих руках и еще не осознавала, как мне повезло. Симпатичную заколку покрывал узор в виде цветов яблони с кусочками кораллов в центре. Лепестки будто скрывала дымка: они были прорисованы тонкой серебряной линией, точно вышитые белой нитью, и украшены хрупкими пластинками розовых кристаллов. А вокруг нежно колыхались листочки, которые становились почти прозрачными, если посмотреть через них на солнце. Серебряное украшение сверкало в моих огрубевших от воды руках и выглядело очень изящно. Казалось, надави чуть-чуть и заколка сломается.
От восторга хотелось закричать. Торопясь обратно, чтобы доложить о выполненном поручении, я думала лишь о заколке, спрятанной на груди. Буду работать еще усерднее и куплю кимоно, которое подойдет к этому украшению. Нет, заколка не главное. Когда-нибудь я заполучу такой же гребень, как у той девочки, и выберусь из этой мусорной ямы. А если принаряжусь, в меня вполне может влюбиться какой-нибудь юноша из богатой семьи и взять замуж. Я вспоминала молодых людей, которых видела на горе: они были довольно симпатичными. Черты лица у них правильные, а уж сквозящее в каждом жесте воспитание у нас такого ни за что не увидишь. Да. Выберу себе мужа элегантного, доброго, чтобы любил меня всем сердцем. Вот увидите, я когда-нибудь обязательно стану женой такого человека! Обязательно!
С этими мыслями я вприпрыжку возвращалась домой. Вот и наш район следующий за переулком, не очень ухоженный. Ветхий домишко, который теперь выглядел еще более жалким оттого, что совсем недавно меня окружали богатые здания, здесь прошло все мое детство.
Я вернулась! с этими словами я раздвинула бамбуковые шторы, но тут же остановилась.
Внутри поджидали неизвестные мужчины неприятного вида. Их было четверо или пятеро. У всех гадко засверкали глаза, и они оглядели меня от макушки до кончиков пальцев на ногах, будто облизали.
Тело пробрал озноб. Я попыталась удрать, но сзади кто-то схватил меня за волосы и потащил в дом. Завизжав, я стала отбиваться, но тут услышала что-то невероятное.
А ну, тихо! Твой папаша уже взял деньги.
Будь мужественной, смирись.
Мы тебя купили.
Вульгарный голос, за ним голос, полный жалости, и беззаботный голос. Но неровное от возбуждения дыхание сделало их совершенно одинаковыми. Я растерянно смотрела на согнутую спину отца, который выходил за дверь, точно убегал.
Не помню, что я кричала после этого. В памяти только ярко отпечаталось, как раскалывается на кусочки под чьей-то волосатой ногой заколка с цветами, которую я уронила, отбиваясь от мужчин.
Раздавленные цветы яблони. Обломки серебра разлетаются в стороны. Кусочек коралла отскочил от застежки и покатился по полу. Но еще до того, как он спрятался, меня накрыла черная тень, и больше я ничего не видела.
До сих пор не знаю, куда делся тот кусочек коралла.
Глава первая. Тарухи
Юкия, а ну, вставай!
Юкию похлопали по плечу, и он открыл глаза. Первое, что он увидел, лицо матери с морщинками в уголках глаз.
Доброе утро! сказал юноша, протирая сонные глаза.
Доброе. Вообще-то мы уже второй раз здороваемся. Скоро обед! устало ответила мать.
Услышав это, Юкия захлопал глазами. Он огляделся и понял, что лежит не в своей постели, а у остывшего очага в полу. Из приоткрытой двери приятно поддувало, через щели в черных глянцевых досках проглядывала свежая зелень. Шумных братьев не видно, и вокруг ужасно тихо, если не считать птичьих голосов.
А где братья?
Ушли вниз.
Вниз? А что сегодня такое?
Как «что»? Вы же обещали помочь мариновать сливы!
Юкия спросонья явно плохо соображал, и мать нахмурилась:
Ты не заболел, случайно?
Она потянулась к его лбу, и Юкия поспешно вскочил.
Со мной все в порядке. Извини, что-то я зазевался.
Правда? Тогда сходи умойся и беги туда.
Хорошо!
Юкия сунул ноги в дзори[1], вышел на улицу и подошел к бамбуковой трубке с родниковой водой[2]. Умывшись, он заглянул в углубление в камне, где скопилась лужица: завязанные в узел на макушке, слегка рыжеватые волосы торчали после сна во все стороны. Опухшее от долгого сна лицо, которое и так никто не назвал бы красивым, сейчас выглядело совсем уж криво.
Кое-как пригладив растрепанные волосы, Юкия с силой похлопал себя по щекам, пытаясь принять надлежащий вид, затем заглянул в главный дом и крикнул матери, которая беседовала со слугами:
Матушка, я пойду.
Беги! Скажи остальным, что я попозже буду, кое-что принесу.
Хорошо.
Юкия сбросил кимоно и сложил его на пол. Затем напряг обе руки. Его тело окутала легкая дымка, которая через мгновение превратилась в черные одежды уэ. Юноша несколько раз подпрыгнул, привыкая к уэ, и побежал к парадному входу в усадьбу.
Там было устроено широкое пространство, где могли приземляться и взлетать кони и колесницы. Дальше в небо поднималась скала здесь обожали играть дети из усадьбы наместника.
Постепенно ускоряя шаг, Юкия начал разбег. Энергично прыгнув с обрыва в облике человека, юноша в воздухе перекувыркнулся и быстро перевоплотился. Уэ по всему телу превратилось в черные перья, скелет плавно вытянулся. Обернувшись большим трехногим вороном, Юкия раскинул в стороны крылья, которые только что были его руками, и мягко спланировал.
Внизу простирались мирные поля. Их готовили к посеву и уже залили водой, и ветер колебал гладкую, словно зеркало, водную поверхность. В этой долине, окруженной горами, находился замок, в котором жила семья наместника: там располагалась усадьба, откуда велось управление делами Тарухи, и дома местных чиновников и их семей. Между полями величаво стояли аккуратные строения, позволяя любоваться спокойной жизнью их обитателей.
За красивыми заливными полями на отлогом склоне горы находилась сливовая роща, куда Юкия и направлялся.
Увидев, как оттуда выходит процессия с большими корзинами на спинах, он пробормотал про себя:
Нехорошо вышло.
Когда он подлетел к ним, снизу донеслись шутливые крики:
Опоздал, паренек!
Мы уже все собрали!
Юкия почти у самой земли принял человеческий облик и приземлился перед людьми.
Тетя, прости! Кажется, я снова заснул.
Как всегда!
Впрочем, мы тоже начали работу еще до того, как ребятки прибежали, что уж тут скажешь, смеялись жена, мать и дочери старосты.
Большинство семей местных чиновников обычно прислуживали наместнику и работали на его полях у подножия замка.
Юкия был вторым сыном наместника в Тарухи, одной из областей северных земель. Несмотря на то, что он принадлежал семье хозяина этих людей, иногда его отправляли помочь женщинам, и те обращались с ним как с равным. Для них он был чем-то вроде родственника, и сам Юкия относился к ним так же.
Я-то думала, прислуживая наследнику, ты научился чему-нибудь!
За целый год ничего не изменилось!
Да ладно вам, это ж самое хорошее в нашем мальчике что он никуда не торопится.
И не надо ему меняться!
Слушая это, Юкия хмурился.
Ну простите, пожалуйста. Раз уж я пришел, буду за двоих работать!
Что ж, ловлю тебя на слове!
Среди общего веселого смеха вдруг раздался сердитый окрик:
Юкия! Почему так поздно?
Юноша посмотрел в другую сторону: там среди группы ребятишек он увидел своих братьев, старшего и младшего.
Старший родился всего на год раньше Юкии, которому теперь исполнилось пятнадцать, но уже на целую голову превосходил невысокого братишку. Волосы у него были прямые, черты лица довольно правильные. Рядом с ним шагал младший, очень похожий на старшего, сразу видно, что они родные братья.
Видимо, из-за того, что здесь старший брат оказался самым взрослым мужчиной, ему поручили приглядывать за детьми. Напустив на себя строгий вид, он тащил на спине младенца и еще двух малышей вел за руки, и оттого в его фигуре не осталось ни капли достоинства.