Последняя книга человечества
Александр N
© Александр N, 2022
ISBN 978-5-0056-9021-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Мне часто задают один и тот же вопрос: могу ли я сделать человека счастливым? Конечно, отвечаю я, это совсем не сложно. Помню, несколько лет назад я попал на некий форум, на котором кроме меня находилось еще десять человек совершенно мне не знакомых. И все мы по очереди представлялись: «Добрый день! Меня зовут Николай, мне тридцать три, я работаю менеджером по продаже бытовой техники. Женат, есть ребенок Танечка. Живем всей семьей в оставленной нам моими родителями квартире, ремонт недавно сделали». «Здравствуйте, мое имя Геннадий, мне двадцать восемь лет, по образованию я экономист, но работаю переводчиком в одной небольшой переводческой фирме. Холост, есть подруга, живу с родителями, иногда с подругой». «Здравствуйте, я Игорь, тридцать один. Я программист, пишу на Долфи и Яве, в ПэХаПэ, в принципе, могу. Со временем хочу основать свою компанию по разработке программ. Есть жена, детей пока нет. Снимаем вместе с женой квартиру на Петроградке». Когда дошла очередь до меня, я не знал что сказать и потому сказал правду: «Добрый день! Меня зовут Максим. Мне двадцать шесть лет. Я птица. В жизни я счастлив». Все свернули головы в мою сторону и оглядывали меня с головы до ног, словно красотку в казарме. Создавалось такое впечатление, будто эти люди впервые видят счастливого человека. Или что? Их слово «птица» смутило? Птица как птица; счастлив и все.
И через какое-то время, постепенно, по одному, в глазах каждого начал тлеть огонек. Надежда? Так люди называют это, кажется? Я сидел в совершенно незнакомой мне компании счастливых людей! Почему? Потому что в этой компании стало так заведено, так было принято чувствовать себя счастливым.
Мне кивают и переспрашивают: «Да, это все правильно, а по-настоящему сделать счастливым?» По-настоящему? Настоящее у нас одно, просто мы разглядываем его с разных сторон. Мы с вами все как раз и есть настоящее. И если на свете существует один счастливый молодой человек, значит, счастье существует само по себе, осталось только взять себе в моду держать его дольку за крыльями да мечтать о бескрайнем космосе.
Все птицы когда-то эволюционировали из пресмыкающихся.
1
День не задался с утра. Я опоздал в офис на полчаса, проторчав в пробке в полукилометре от работы. Пока сидел в машине, все вглядывался в небо: тяжелое низкое серое небо. Ветер стоял. С ним вместе тополиные хлопья летнего снега стояли в воздухе без движения, то и дело разгоняемые людьми и машинами в суете утреннего буднего города. Радио насвистывало что-то незапоминающееся, перемежая бестолковые песни еще более бестолковой рекламой. Утро как утро, только небо тяжелое.
Придя в офис, извинился перед секретаршей за опоздание. Она, как обычно в такие моменты, округлила глаза и протиснула: «Да ничего» Затем проверил корреспонденцию: опять же, почти вся подшивка реклама. Причем по большей части наивная и отталкивающая, не понимаю, неужели кто-то на это клюет?! Почитал новости в нескольких специализированных интернет-изданиях, посвященных медицине.
Мне позвонил друг детства, и мы с ним поболтали немного о бизнесе его контора поддерживала нашу клинику по юридической линии. Голос моего друга был веселым и насыщенным жаждой общения. Буквально за несколько минут мы подняли много типично мужских тем: и про футбол успели поговорить, и про автомобили, и про его планы на летний отпуск. Мы с моим другом всегда будем вместе были и будем! Сколько приключений уже пережили на пару! Ничто не сможет нас разлучить! Он повесил трубку, и комнату вновь наполнила тишина, лишь гудели сирен-органами машины за окном. Я встал, подошел к окну и вновь взглянул на небо сквозь современные офисные светло-серые жалюзи, те слились в единую серость.
За спиной послышался тяжелый грубый топот не одной пары сапог, и резко открылась дверь в мой кабинет. Я обернулся. Одно мгновение на пороге стояли шесть крепких мужчин, одетые в полувоенную, полугражданскую форму, и, видимо оценив ситуацию, вошли внутрь.
Вы Максим Николаев? без эмоций спросил один из них.
Я замер, оглядывая неожиданных посетителей, на каждом висел автомат Калашникова, явно не подходящий к их одежде, будто взятый от какой-то чужой униформы, кивнул.
Федеральная служба безопасности, представился мой собеседник, следуйте за мной.
Он отошел на шаг от двери в сторону, освобождая для меня проход.
Я не двинулся. Стараясь спрятать волнение, изо всех сил я пытался оценить ситуацию. Что происходит?! Даже на секунду задумался, пытаясь вспомнить, какое преступление я совершил за последнее время, но, конечно, ничего не вспомнил.
А что, собственно, происходит?! теряясь в мыслях и догадках, неуверенно промямлил я.
Вам разъяснят позже, не втягиваясь в подробности, сухо ответил все тот же мужчина, и как-то даже, мне показалось, агрессивно, настойчиво призвал жестом выйти в дверь.
Расспрашивать что-либо еще смысла не было. Требовать ордеры и основания было как-то глупо. Никто даже не сказал, что я арестован! Вообще ничего не сказали. Я собрал дипломат и вышел. В приемной, слева, оторопевшая и перепуганная, застыла секретарша, рядом с ней располагалось еще несколько человек в милицейской форме. Все обступили меня, и только временами участливо расступались при проходе каждого дверного проема, пока мы покидали клинику. В светлых просторных коридорах все люди, с которыми проработал долгие годы, жались к стенам и смотрели растерянно мне вслед, когда мой эскорт проходил мимо, гремя тяжелыми военными сапогами. В голове носились мысли. То стаями, то по одной, но, не находя себе объяснения, менялись на другие, а после исчезали.
Мы вышли на улицу. Перегородив тротуар, меня провели до черного «мерседеса». Просто «Матрица» какая-то! Вся улица пестрела бело-голубыми машинами ДПС. Я сел на заднее сиденье, справа и слева от меня разместились люди из ФСБ. Остальные так же быстро расселись по машинам, и кортеж тронулся, осветив всю улицу мерцанием красно-синих огней. Меня трясло от страха. Я обнял дипломат, будто закрывал им грудь, как щитом, и, судорожно озираясь, следил за тем, что происходит вокруг. Дороги перегородили. Мы неслись с огромной скоростью по улицам города, по прямому, как струна, Московскому на юг. Машины ДПС, что ехали впереди, то и дело отжимали на край дороги медленных участников движения, застигнутых кортежем врасплох, гудели сиренами и кричали на всю улицу через громкоговоритель. На каждом перекрестке стоял инспектор и приветствовал нас, прикладывая руку к виску. Страх мой перемешался с адреналином.
Мы даже не притормаживали на легких поворотах у Московских ворот, неслись со скоростью сто тридцать, меняя полосы движения вне всяких правил. Я крутил головой и старался сохранять спокойствие. Сердце бешено колотилось. Из рации, что находилась у водителя, то и дело доносились обрывки фраз какие-то середины слов, как можно было понять, что там говорят?! Я тяжело дышал от этого безумия. Голова, окончательно осознав свою беспомощность, перестала воспринимать информацию совсем. Я надеялся только на одно: скоро мне все разъяснят!..
Пулей вылетев из города, кортеж свернул к аэропорту. Мое сердце подскочило. Значит, дело еще более серьезное, чем я себе представлял! Я глубоко вздохнул, пытаясь справиться с волнением, положил дипломат на колени, открыл его и вытащил мобильный телефон. Сидящий справа от меня молодой человек безо всяких вопросов взял у меня телефон прямо из руки и заявил: «Вам временно запрещены звонки!» Я растерялся от такой прямолинейности, поглазел немного на него, а потом спросил: «И на сколько долго временно?» Он не оценил остроумности вопроса и отвернулся, оставив телефон у себя.