Мама, не в этом дело. И ты это знаешь. Ты знаешь.
Ну, я просто не вижу другого выхода, Алекс.
Я лучше уж буду спать с Имми и Фредом или на террасе, и пусть меня до смерти закусают комары. От Рупса жутко воняет.
Да-да, мамочка. Он все время пукает, поддержала Имми, отнюдь не помогая делу.
К твоему сведению, Имми, ты тоже, но не в этом суть, продолжал Алекс. Независимо от того, что он воняет, а он воняет, я его ненавижу. Он гей.
Что за глупости, Алекс! Ну и что с того? вышла из себя Хелена.
Гей не в смысле гей, мам, а «гей». Другими словами, полный муди
Хватит, Алекс! С меня хватит! Тебе это может не нравиться, но другого выхода нет. Хлое нужна отдельная комната. Она девочка-подросток и не знает никого из нас, кроме папы и
Так пусть с ним и спит!
Ох, Алекс, ради всего святого! Не паясничай. Хелена встала и начала собирать грязные тарелки. Я стараюсь делать все возможное для всех и надеялась, что могу рассчитывать на твою поддержку. Спасибо большое.
Отнеся тарелки на кухню, она с грохотом опустила их в раковину, потом стукнула кулаком по сливу, чтобы снять напряжение.
Вот, мамочка. У нее за спиной появилась Имми, размахивая чайной ложечкой. Я помогаю тебе убраться.
Спасибо, дорогуша, устало сказала Хелена. Можешь попросить Алекса принести остальное?
Нет, потому что он ушел.
Куда ушел?
Не знаю. Он не сказал.
Час спустя Хелена уложила Имми спать, потом разрешила себе долго понежиться в древней, но чудесно глубокой ванне Ангуса. Вытершись новым пушистым полотенцем из купленных в Пафосе, она надела халат и снова спустилась вниз посидеть на террасе. Она как раз собиралась достать из кармана пачку и украдкой выкурить сигарету, когда из темноты появился Алекс.
Привет. Я пришел извиниться, сказал он, тяжело опустившись на стул. Честное слово, это не из вредности, но я готов на все, только бы не жить с Рупсом. Я просто Алекс провел рукой по волосам, не могу.
Ладно, Хелена сдалась. Дай мне подумать. Я уверена, мы что-нибудь придумаем.
Спасибо, мам. Ну что ж, наверное, пойду попользуюсь личным пространством, пока могу. Лягу пораньше.
Бассейн должны заполнить завтра к вечеру. Здорово, правда?
Наверное, вяло кивнул Алекс. Так мистер Я-могу-решить-для-тебя-любую-проблему-моя-дорогая-Хелена-только-скажи завтра снова вернется?
Алекс, прекрати! Хелена невольно покраснела. Я не его «дорогая», и кроме того, я правда не знаю, что бы без него делала.
Ты его «дорогая», мама. Он сохнет по тебе, и ты это знаешь, сухо сказал Алекс. Мне тошно смотреть, как он глядит на тебя. Ему лучше быть осторожнее, когда приедет папа. Не думаю, что ему сильно понравится, если мистер Я-все-устрою будет постоянно болтаться неподалеку.
Алекс, хватит! Алексис просто старый друг.
И все?
Да, все.
И ты не видела его с тех пор, как была здесь последний раз?
Нет.
А он сказал мне, что видел тебя с тех пор, значит, кто-то из вас лжет.
Так, хватит! Я отказываюсь сидеть здесь и терпеть допрос с пристрастием от моего тринадцатилетнего сына. То, что было в прошлом, остается в прошлом. Сейчас настоящее, и я счастливо замужем за твоим отчимом. Алексис по доброте помогает Пандоре дому, который он тоже очень любит, вернуться к жизни. И точка. Ладно?
Алекс пожал плечами.
Ладно. Но не говори, что я тебя не предупреждал. Мне он не нравится.
В этом никто не сомневается. Предупреждаю тебя, Алекс, я больше не потерплю от тебя грубости в его адрес. Это понятно?
Да, мам. Спокойной ночи, пробормотал Алекс. Он повернулся в сторону дома, потом остановился и посмотрел на нее, словно что-то сообразив. Мам?
Да?
А как насчет этого общего имени?
Прости?
Я имею в виду это же просто совпадение, что у нас одно имя, да? У меня и Алексиса?
Ну разумеется, дорогуша. Мне нравилось это имя тогда, когда я знала его, оно мне нравилось, когда родился ты, и по-прежнему нравится сейчас.
И больше ничего? уточнил Алекс.
А что тут еще может быть? В мире тысячи людей по имени Алекс.
Угу, конечно, просто ничего. Спокойной ночи, мама.
И тебе тоже, дорогуша.
Когда Алекс наконец исчез наверху, Хелена пошла на кухню, сделала себе чашку чая, потом вернулась на террасу и долго созерцала ясное звездное небо, пытаясь успокоить разбушевавшиеся эмоции.
Она знала, что с каждым днем приближается тот самый миг, которого она боялась со дня рождения старшего сына.
Настоящее чудо, что Алекс никогда не задавал прямого вопроса с тех пор, как понял, что биологически в создании ребенка участвует не только мать, но и отец. Уильям исполнял эту роль с тех пор, как они поженились, когда Алексу было три. Они оба поощряли Алекса называть его «папой», и ее сын, казалось, принял статус-кво, не подвергая его сомнению.
Вероятно, думала Хелена, отчасти Алекс и не хотел знать, страшась ответа. И не зря. Разумеется, размышляла она, прихлебывая чай, можно было бы солгать сказать, что его отец умер. Придумать имя, прошлое как она влюбилась в чудесного человека и они зачали Алекса, потому что так хотели его
Хелена обхватила голову руками и глубоко вздохнула. Эгоистка в ней хотела бы, чтобы этот человек действительно был мертв, но на самом деле он был очень даже жив и был рядом.
Она знала, что ее сын, возможно, достаточно развит интеллектуально, чтобы понять разумное объяснение, но эмоционально совершенно не готов узнать правду. Особенно в этом непростом возрасте, на тернистом пути от мальчика к мужчине.
Алекс всегда был трудным ребенком. Хелена почти с самого начала знала, что это необычный мальчик: такой умный, такой взрослый в том, как он обрабатывал информацию. Он мог рассуждать и манипулировать, как искушенный политик, а потом, круто развернувшись, вернуться к своему хронологическому возрасту и снова стать ребенком. Он помнила, как его внезапно осенила идея смерти и четырехлетний малыш заснул в слезах, пытаясь примириться с мыслью, что не будет «здесь» вечно.
Но все мы здесь не навечно, печально шепнула Хелена ночному небу, пылающему сегодня миллионами звезд. «Они-то видели все, подумала она, однако держат свои знания при себе».
Уильям говорил ей, что она балует Алекса, потакает его капризам, и, вероятно, был прав. Она одна понимала его уязвимость, зная, что ему приходится справляться с одиночеством из-за ощущения, что он «другой». В школе восьмилетнему Алексу предложили пройти тестирование, когда он обогнал всех одноклассников в учебе. Хелена неохотно согласилась, не желая навешивать на сына ярлык, пока он еще так молод. По результатам он был признан «одаренным ребенком» с запредельным IQ.
Хелена оставила его в местной начальной школе, желая обеспечить ему по возможности нормальное детство. Потом, на втором году учебы в средней школе, ее вызвал директор и сказал, что Алексу следовало бы подать заявку на академическую стипендию, чтобы поступить в самую престижную школу-пансион в Англии.
Откровенно говоря, миссис Кук, я думаю, мы оба окажем Алексу дурную услугу, если не дадим ему хотя бы возможность попробовать. Мы тут делаем все, что в наших силах, но, чтобы выкладываться по максимуму, ему, без сомнений, будет лучше с мальчиками подобного интеллекта.
Она обсудила это с Уильямом, который согласился с директором, но Хелена, которую саму в детстве отослали в школу-пансион, колебалась.
Никто не гарантирует, что Алекс получит стипендию, а без стипендии мы при всем желании не можем позволить себе обучение, возразил Уильям. Так почему не дать ему хотя бы попробовать? Если он не захочет ехать, отказаться всегда успеем.
А потом Алекс выиграл, и все были так воодушевлены, что Хелена даже устыдилась того, что не выказывала воодушевления. В конце концов, это было огромное достижение. И чудесная возможность для мальчика.
Когда Хелена спросила самого Алекса, тот пожал плечами и отвел взгляд, так что понять его выражение лица было сложно.