Это богатство совершенно не располагало меня к уюту, а напротив, пугало до дрожи. Я боялась что-нибудь уронить, сломать или испачкать. Вряд ли Никите Сергеевичу понравится, если его косорукая гостья прольет на белоснежный ковер шампунь или свернет шею сенсорному крану. К своему стыду, я не смогла разобраться, какую именно кнопку нажать на душевой панели, чтобы текла горячая вода, поэтому пришлось набирать ванну. Это было намного дольше по времени, но более привычно для меня.
Завернувшись в пушистый банный халат, который я нашла в ванной комнате, я щедро намазала ушибы и ссадины на лице, и пошла спать.
Огромная кровать оказалась невероятно мягкой и удобной, а быть может, я просто очень сильно вымоталась, поэтому я отрубилась, едва моя голова коснулась подушки.
Проснулась я, когда уже солнце клонилось к закату. Я не сразу поняла, где нахожусь, поэтому испугалась. Потом вспомнила, где я, и что я тут делаю, и стало еще тревожнее. Приведя себя в порядок, я выбрала джемпер и брюки из стопочки хозяйской одежды, оделась, старательно заправила кровать и пошла на поиски Милы.
Вообще, мне нужен был Никита Сергеевич, чтобы сообщить ему о том, что мне пора, и сказать спасибо за помощь, но искать его самого, напрямую, мне было неловко. В какой-то мере я была благодарна Зотову за гостеприимство и защиту, но я не могла оставаться в этом доме дольше. У меня своя жизнь, заботы и печали, а у него свои. Нужно было забыть этот неприятный эпизод моей жизни, найти себе новую работу, сменить на всякий случай жилье и жить дальше.
Мила была довольно приветлива со мной, но подчеркнуто вежлива. Она накрыла мне в столовой за большим столом и снова меня покормила. Только почувствовав запах еды, я поняла, как сильно голодна. Я заставила себя плотно поесть, хоть и чувствовала себя не в своей тарелке.
На мой вопрос, как мне найти хозяина дома, Мила ответила, что он уже уехал. Я растерялась. Что же делать дальше? Мне же не нужно спрашивать разрешения, чтобы покинуть это место? Можно просто уйти, передав благодарность за гостеприимство с той же Милой?
Может быть, вы дадите мне номер Никиты Сергеевича? спросила я женщину, хлопотавшую вокруг меня, пока я ела. Я бы хотела сказать ему спасибо, прежде, чем поеду домой.
Боюсь, это невозможно, ответила женщина. Хозяин распорядился обеспечить вас всем необходимым для вашего дальнейшего комфортного проживания. Вы продолжаете быть его гостьей, пока ОН не решит, что вам следует оставить его особняк.
Что? вырвалось у меня, а внутри все захолодело. Я не могу здесь оставаться! Вы что не понимаете?
Не стоит волноваться, милочка, попыталась успокоить меня женщина. Как только хозяин вернется домой, вы сможете обсудить свою проблему лично с ним. А до тех пор, отдыхайте. Как ваши ссадины? сменила тему Мила. Вижу, что лучше. Возможно вам необходима еще одежда или косметика? Напишите мне список всего, в чем нуждаетесь.
Спасибо, мне ничего не нужно! Я ни в чем не нуждаюсь! в отчаянии воскликнула я. Когда вернется хозяин?
Не могу знать, безразлично ответила Мила.
А хозяйка? Она дома?
Может быть мне удастся переговорить с кем-то еще, и меня отпустят? Я что заложница какая-то? Зачем я понадобилась Зотову, ума не приложу.
Никита Сергеевич живет один. Кроме слуг и охраны в доме никого, разрушила мои надежды Мила. Вы можете свободно перемещаться по особняку, за исключением других спален и кабинета Никиты Сергеевича. В саду, кстати, очень красиво, но предупредите заблаговременно охрану, чтобы убрали собак. Если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти.
То есть, пока ВАШ хозяин не даст команду, меня не выпустят? разозлилась я. Я в полицию позвоню!
Я нарочно подчеркнула слово «ваш», мне Зотов был не хозяин. Пусть я гражданка другой страны, и документов у меня нет, но я свободный человек! Я не сделала Никите Сергеевичу ничего плохого, чтобы он препятствовал моему уходу!
На лице домработницы не дрогнул ни один мускул. Она вообще человек или робот?
Простите, мне нужно работать! сказала женщина и удалилась из столовой, оставив меня одну.
Я закрыла лицо руками, пытаясь справиться с паникой. Что же делать? Что?
Звонить в полицию я, конечно же, не собиралась. Кто я такая против Зотова? А если он разозлится на меня, будет еще хуже.
Больше всего недоумения у меня вызывали намерения Никиты Сергеевича. Что ему от меня нужно? Зачем он меня неволит? Разве ему есть до меня дело? Если бы он просто волновался о моем благополучии, мог бы нормально объяснить, что к чему? Зачем держать в плену официантку- северянку?
В голову лезли самые страшные мысли, вплоть до продажи в рабство. Я наслышана о таком. Раскрасавицей я себя не считала, но больных извращенцев повсюду хватает. Если у Зотова такие грязные и страшные намерения, то зачем он дал мне статус гостьи, чтобы я ничего не заподозрила? Мог бы в подвале запереть, кинув под ноги старый матрас. Почему-то мне содержание невольниц представлялось именно так, и ничуть не лучше.
На все мои вопросы мог ответить только сам Зотов, и никто другой. Оставалось ждать его появления, вздрагивая от каждого стука и шороха, опасаясь, что это пришли за мной.
5. Леся
С Никитой Сергеевичем мне не удалось поговорить ни в этот вечер, ни наследующий день. Он был каким-то неуловимым. Я прождала его в гостиной до рассвета, но он не появился. Я так вымоталась, так устала от своих переживаний и страхов, что уснула прямо на диване.
Проснулась я на нем же, никто меня не тревожил, просто укрыли пледом. Первым делом я нашла Милу и спросила про Зотова, но, как выяснилось, он уже уехал.
На следующий день все повторилось, и я решила больше не ждать хозяина дома. Я что, собака? Это было настолько унизительно, что хотелось плакать. Я и плакала, запершись в своей комнате.
Кормили меня хорошо, и Мила была весьма добра, хоть и холодна. Большую часть времени я проводила, сидя на подоконнике в спальне, где меня поселили. Мой телефон был стареньким, батарея садилась быстро, поэтому я всегда таскала с собой зарядку.
Странно, что Зотов не забрал у меня телефон. Наверное он был уверен, что мне неоткуда ждать помощи, или считал себя тем, с кем мне не потягаться?
Боже, так и есть! Мне некому было позвонить, чтобы просто пожаловаться на свою участь, что уж говорить о том, что не было такого человека, который за меня заступится.
Я звонила брату несколько раз, но его телефон был недоступен. Такое уже было и не раз, но я всегда представляла себе самое страшное. Что если моего единственного близкого и родного человека больше нет? Что если он погиб или серьезно ранен?
Эти мысли сводили меня с ума. Мне даже не с кем было поделиться своими домыслами и переживаниями, своими страхами и проблемами. Нет, конечно я бы не стала рассказывать Сереже о том, во что вляпалась. Разве он смог бы чем-то мне помочь? Только бы извелся весь тревогами за меня, больше ничего.
Зато мне звонили девочки с бывшей работы, справлялись о моем самочувствии и сообщили, что с нетерпением ждут моего возвращения в клуб. Это было приятно, и ненадолго скрасило мое ощущение, что я одна-одинешенька в этом мире.
Из-за работы в ночные смены у меня частенько путались день и ночь. Мучаясь бессонницей, я просматривала кижинские новости в интернете до четырех утра. Это были четвертые сутки моего пребывания в этом доме.
В животе заурчало от голода, и я отбросила телефон в сторону. Поужинала я часов в семь, а до завтрака еще очень долго. Шариться в чужом доме в поисках еды было некрасиво, но не распнут же меня за то, что я попью чая с печеньем или сделаю себе бутерброд?
Я накинула на себя банный халат, сунула ноги в домашние тапочки и пошла на кухню. В доме была такая тишина, что мурашки бежали по спине. Можно было списать отсутствие каких-либо звуков на ранний час, но здесь так было постоянно, в любое время дня и ночи. Охрана, слуги и даже сам Зотов передвигались бесшумно, как приведения.