Соседи говорят, ты кочергой избил отца и сына, лениво буркнул участковый, дядя Миша, которого мы знали. Поэтому Кир вел себя так вальяжно. Дядя Миша давно привык к той хуйне, что творилась на Окурке, поэтому просто делал свою работу, не пытаясь особо вникать в местные разборки.
Какие соседи? Эти, блядь? ругнулся Кир, указав на мать семейства, которая выглядывала из-за забора. Они постоянно друг с другом пиздятся, дядь Миш. А я вчера спал. Дьяк вон подтвердит.
Ага. Спали как убитые, повторил я, когда равнодушные глаза участкового остановились на мне.
Вы других соседей спросите, кивнул Кир в сторону таращившихся с другого участка цыган, чьи дети тоже испробовали на себе кочергу.
Да не видели они нихуя. Как обычно, отмахнулся дядя Миша и, убрав лист в папку, вздохнул. Заканчивай, Комаров. Когда-нибудь найдется тот, кто видел.
Не в Блевотне, дядь Миш. Сами ж знаете, снова усмехнулся Кир, закуривая сигарету.
Знаю, кивнул участковый и, взяв под козырек, направился к выходу с участка.
Пидоры, блядь, зло бросил Кир, когда участковый уехал. Только ругнулся он на соседку, которая все еще пялилась на нас из-за забора. Хуй с ними. Погнали, выпьем. Башка трещит.
Погнали, кивнул я, и мы с Киром отправились похмеляться домашним вином, которого у Кира было в избытке.
Так получилось, что именно Кир открыл для меня мир метала. Случилось это в десятом классе, когда он подсел ко мне на перемене и положил на стол диск. На обложке был только орущий черно-белый мужик и какая-то нечитаемая хуета вместо логотипа.
На, зацени, коротко бросил Кир, смотря в сторону. Там, у книжных шкафов со старыми учебниками, наши старшаки мучили Петушка классного лоха. Я же с головой погрузился в учебник по химии и раз за разом повторял формулы перед контрольной.
Бля, Кир. Тут контроша сейчас будет, а ты с музлом своим, поморщился я, но Кир, двинув мне по плечу кулаком, настойчиво придвинул диск ближе. Чо это?
У нефора из параллельного отжал вчера, усмехнулся он. Послушай.
Хуйня какая-то, хмыкнул я, повертев диск в руках.
Сам ты хуйня, вскипел Кир, но быстро остыл. Сам так же думал, пока не включил. А потом проперло. Нефор сказал, что это типа блэк-метал.
Ты ж по Queen перся, не? поддел я друга. Тот поморщился в ответ и, прочистив горло, сплюнул на пол.
Давно это было. Хуета пидорская. А это тема. Нефор сказал, что не всем заходит. Но ты попробуй.
Ладно, нехотя буркнул я и сунул диск в рюкзак, после чего снова вернулся к учебнику. Формулы расплывались перед глазами бессмысленными кляксами, и я, вздохнув, понял, что эту контрольную не вывезу точно. Петушок в углу протяжно завыл, когда старшаки стянули с него штаны и кто-то врезал ему по яйцам. Как и всегда.
Вечером мне, как обычно, дали дома пизды. Мамка нашла в рюкзаке сигареты и зажигалку, после чего устроила очередной концерт. Я привык к разносам с седьмого класса, поэтому молча стоял, потупив взгляд и изучая покрашенный коричневой краской пол на кухне. Но мамка на проповеди не остановилась и позвала отца. Тот молча выслушал её, повертел в руках пачку сигарет и грустно вздохнул.
Ладно. Если уж куришь, то кури в открытую, бросил он, заставив мамку открыть рот от удивления. Лучше уж дома, чем бычки по помойкам собирать.
Да как же попыталась было вставить мамка, но папа бросил на неё косой взгляд, и она замолчала. Я слабо улыбнулся, смотря на отца, и уловил в ответ еле заметную улыбку.
Но придешь пьяным отхуярю, серьезно сказал он. Не в этом доме. Усёк?
Усёк, кивнул я, и меня наконец-то отпустили.
Добравшись до своего стола, я скинул рюкзак и вытащил из него учебники, тетрадки и диск, который мне дал Кир. Затем, чуть подумав, достал из нижнего ящика свою «сидюк». Плеер я купил после летних каникул у Лёньки Щеглова одного из наших старшаков. Ему батя подарил новый, а старый он долго пытался всем втюхать, пока я его не купил.
Летом мы с Киром хорошо пошуршали на промке и спиздили оттуда гору кабелей, которые потом продали барыгам из Блевотни. Деньги поделили поровну: Кир свои пропил, а я купил новые шмотки и на остатки взял плеер. У Ирки, моей соседки, был комп с резаком, и она за небольшую плату нарезала музло всему двору. Мне, понятно, она резала бесплатно, потому что мы дружили с детства.
Засунув диск в плеер и нажав на «Play», я от неожиданности чуть не грохнулся со стула. Музыка, если её можно было бы назвать музыкой, совсем не походила на то, что я слушал раньше. Глухой сырой звук, монотонные барабаны и хриплое карканье вместо нормального вокала. Меня замутило, а сердце словно попыталось угнаться за неизвестным барабанщиком. И тут я услышал мелодию
Мелодию настолько пронзительную и грустную, что даже сердце заныло, а в груди набух комок. Вместо карканья я услышал яростный крик, полный боли и жажды. Вместо сырости ледяной ветер и колючий снег, рассекающий кожу до крови. Вместо тупого молотилова бешеный стук сердца того, кто бежал через холодную пустыню в надежде найти тепло.
«Transylvanian hunger», прочитал я, перевернув коробку от диска. И тут же все встало на свои места. Голод! Крик голодного вампира посреди непроглядной тьмы и холода ледяной пустыни. Который хочет лишь одного. Крови.
Зашло, констатировал Кир, когда мы пересеклись у школы за углом, где часто курили без риска засыпаться. Я кивнул ему и пожал протянутую руку, после чего нахмурился и посмотрел на странного пацана, стоящего рядом с Киром.
Зашло, подтвердил я, доставая сигарету из пачки и зажигалку. Сначала подумал, чо за хуета, а потом проперло.
У блэк-метала есть особый шарм. В монотонности полотен манерно произнес незнакомый мне пацан.
Ты, блядь, кто такой? перебил его я. Пацан сбился, побледнел и сделал шаг назад, но когда Кир рассмеялся и положил мне руку на плечо, выдохнул.
Не бурей, Миха. Это новенький, зимой с Речки перевелся. Он и подогнал мне диск, ответил Кир. В параллельном учится. И в музле шарит, вообще заебись.
Роман, представился пацан, протягивая руку. Я чуть подумал и пожал её.
Миха. Будем. Так чо ты там про блэк-метал пиздел?
Так я познакомился с Жабой. Погонялом его тоже наградил я, но все, услышав его, соглашались с тем, что прозвище подходит ему идеально.
Невысокого росточка, Жабу смело можно было назвать отталкивающим. Круглая и слишком крупная голова, вечно грязные жиденькие волосы, стянутые в сальный хвостик, черные мелкие глаза и слюнявый лягушачий рот, частенько растягивающийся в противной ухмылке. А еще Жаба очень сильно был похож на вокалиста группы Alphaville, только чутка уродливее.
Жил Жаба через дом от меня по проезду в двушке вместе с отцом и мамкой. Его отец работал формовщиком на заводе, где трудились почти все мужики нашего района. Естественно, те, кто еще не спалил окончательно мозги паленым бухлом. Высокий и худой, он был идеальной парой для своей жены такой же серой и неприметной мышки, работавшей бухгалтером на заводе.
Когда я впервые увидел отца Жабы, то подивился, насколько Жаба на него не похож. Словно он был детенышем кикиморы, которая подкинула своего отпрыска и забрала у семьи Черновых нормального ребенка. Правда выяснилась позднее, когда Кир напоил Жабу на своей днюхе спустя полгода после нашего знакомства. Тогда с Жабы спала маска, и он рассказал нам, что отец ему не родной.
Виной всему мамка Жабы, которая, получив путевку в санаторий, встретила там такого же бухгалтера, как и она сама. Он писал ей стихи, таскал вино ночами, а потом выебал и уехал в родной город. Через девять месяцев родился Жаба, а его мамка решила во всем признаться мужу.
И чо? Не выгнал нахуй вас? подивился Кир, прикладываясь к полторашке пива. Окосевший Жаба, с трудом сидящий на стуле, тяжело мотнул.