Знаете, небрежно промолвил я, подавляя заворочавшуюся под ложечкой тошноту, мой отец ведет дела с «Вайло интерконтинентал».
После таких вот фирменных бизнес-реплик с подтекстом у меня всегда во рту смердело, но мне отчаянно требовалась точка опоры а тень Хари маячила за спиной, нашептывая угрозы.
Чандра понял, к чему я клоню, хотя не подал виду.
Вы можете выдать пропуск. Под мою полную ответственность, настойчиво гнул свое я.
Теперь я понял правила игры: Чандра обязан делать вид, что всеми силами помогает мне вытянуть Хари, чтобы потом, когда тот провалит экзамен, с полным основанием поджать губы и неодобрительно покачать головой.
Ладно. Администратор неохотно кивнул, вытягивая карточку из гнезда, и развернул ко мне настольный экран. Это дубликат моего личного допуска. Оставь отпечаток пальца вот здесь, а ниже отказ от претензий. Любые травмы будут на твоей ответственности.
Я качнул головой:
Вы не пожалеете.
Чандра не ответил, но энтузиазма на его лице не было.
6
Хари глянул на меня поверх острия боккена учебного деревянного меча, утяжеленного до трех четвертей веса обычного клинка из Надземного мира. Теперь он не погнушался обязательной броней, как и я; боккен настоящее оружие, им и зашибить можно.
Хари ринулся на меня без предупреждения, отжимая мой меч вниз своим. Мы едва успели войти в тесный контакт, когда его локоть, которого я даже не заметил, врезался в мой намордник, сбив меня с ног. Я растянулся на полу, выронив боккен, и Хари приставил кончик деревянного меча к моей груди:
Тебе хана.
Я оттолкнул деревяшку и поднялся на ноги.
Черт, Хари! Зачем в лицо-то было бить? Ты мог швы порвать, сам знаешь. И мы собирались работать над фехтованием.
Он пожал плечами и отбросил боккен:
Собирались-собирались. А ты вроде бы собирался показать, какой ты славный мечник для кобеля, конечно. Так почему ты вечно продуваешь?
Потому что ты вечно жульничаешь.
Для Бизнесмена это было бы смертельное оскорбление. Хари же только головой покачал:
Слушай. Когда дерешься за свою шкуру, нет такого слова «жульничать». Один умный парень сказал когда-то: «Победить это не главное. Это единственное». Он шагнул ко мне, глядя до странности доброжелательно. Крис, ты вообще-то неплохой боец, правда. Реакция хорошая, схватываешь на ходу, все такое. И фехтуешь ты лучше меня. Если я стану играть по правилам, ты меня побьешь. Но если в Надземном мире ты начнешь драться по правилам тебя убьют.
«Нечего меня учить, ты, нищий безмозглый хрен!» подумал я, но вслух сказал только:
Ага. Поднял боккен. Начали по новой.
Не сдаешься? Смотреть на меня ему было то ли тошно, то ли неловко. Удар ты держать умеешь, не спорю. Только это тебе не поможет. А мне лучше в свободное время поработать над чародейским трансом.
Это была почти хорошая новость до Хари наконец дошло, что ему придется поработать над магическими дисциплинами, если он хочет окончить Консерваторию. Но одной практики недостаточно нужна практика в условиях, близких к боевым. Я совершенно точно знал, в чем он нуждается. Оба мы попадем в Надземный мир только в одном случае если я сумею убедить Хари позволить мне помочь ему.
На попятную пошел? Стоило мне настропалиться?
Крис, кореш извини. У тебя просто характер не тот.
Он принялся снимать броню. Каждое «ж-ж-ж» расходящихся липучек вбивало мне гвоздь в сердце.
Что значит характер не тот? Кто тебя в судьи назначил? Мы учились по одной программе, может, у меня хуже получается, но я о рукопашной знаю не меньше твоего.
Пронзительный взгляд его черных глаз сделался вдруг пустым, словно Хари пытался сквозь мою голову разглядеть стену позади. Губы скривились в полуулыбке как от зубной боли.
Ничего ты не знаешь. Стар ты слишком. И не любишь драться.
Кончай херню пороть, Хари. Я знаю
Ни фига ты не знаешь.
Сразу вспомнилось его досье о безумии отца и падении по кастовой лестнице с уровня Профессионала до поденщика в трущобах Сан-Франциско, о побоях, которым почти наверняка подвергал его отец, и на миг мне померещилось, будто я понял его.
Ну, у тебя было тяжелое детство
Он рассмеялся мне в лицо хрипло, и жутко, и вовсе не весело.
У меня было классное детство. Где, думаешь, я научился драться? Я к восьми годам понял: драка бывает только до смерти. Это и здорово. А ты этого еще не понял, и не поймешь, наверное. Сдохнешь раньше. Жалко мне тебя, я к тебе притереться успел.
Ну ладно же! Я принялся сдергивать куски снаряжения, чувствуя, как в груди закипает гнев. У тебя точно есть актерский дар, Хари. Жаль, что говна в тебе еще больше.
А?
Этот спектакль. «Мудрец, наставляющий зеленого новичка». Кончай. Я видел его в лучшем исполнении отец довел его до совершенства.
Ага. Ну ладно. Он скомкал части мягкого снаряжения. Очень здорово было с тобой работать, Хансен, но мне пора.
А на моем поле поиграть кишка тонка?
В голосе моем звучало такое глумливое презрение, что Хари остановился на полушаге. Возможно, я не понимал его до конца, но точно знал от верхнекастового парня сомнительной крутизны он такого не потерпит.
На твоем поле? переспросил он, оглянувшись через плечо.
Мое сердце бешено колотилось, и я изо всех сил старался скрыть дрожь в голосе.
Да, умник. Я, словно заправский фокусник, покрутил в пальцах полученную от Чандры карточку доступа. Если ты такой крутой в своем деле, попробуй-ка справиться со мной.
Это у тебя что такое?
Это карта доступа, которая позволит мне попасть в виртуальную актерскую кабину в нерабочее время.
В его глазах вспыхнула искра интереса.
Знаешь, у меня через неделю начинается курс виртуальных Приключений
Я пожал плечами.
В этом разница между нами двумя. Консерватория полна студентов-боевиков, готовых вытереть о тебя ноги, не почесавшись
Ты думаешь?
Но нет никого, продолжал я невозмутимо, никого, кто может справиться со мной в кабине ВП. Там лучший я. Проверь архивы, если хочешь: за мной рекорд. Раздавать тумаки ты горазд, Майклсон. А получать?
Я надеялся, что Хари тот самый парень, что есть в любом районе: тот, кто ловится на любое «слабо», кто никогда не бежит от драки, особенно если все шансы против него. И я на самом деле верил, что, поднатаскавшись со мной, он пройдет виртуальный курс с достаточно высокими оценками, чтобы не срезаться на финальных экзаменах.
Я подарил ему фальшивую ухмылку: дескать, мне все равно. Я подначивал его поймать меня на слове, подначивал: «Ну, отступись!» Не позволяя заметить, как меня трясет.
Мое будущее зависело от его ответа.
Хари прищурился, будто хотел заглянуть в мои мысли.
После занятий, да? проговорил он. Во сколько, например?
Ровно в десять пойдет?
Я приду.
Он вышел из додзё, не обернувшись. Так что он не заметил, как я упал на колени и возблагодарил Господа за избавление.
7
Пробираясь сквозь толпу студентов-боевиков в направлении кабин ВП, я протирал слезящиеся глаза. От усталости меня уже шатало; помимо заживления швов, тренировок с Хари (читай: побоев) и непрестанной тревоги за карьеру силы мои отнимала курсовая, которую тоже надо было сдавать. Мой дополнительный курс обучения составляли история и культура Перворожденных, не говоря уже об их чудовищно метафоричном, эллиптичном, политональном языке. Хуже того писанной истории у них не было, поскольку Перворожденные от природы наделены были безупречной эйдетической памятью, а ни одному Актеру еще не удалось успешно проникнуть в их общество, так что учиться я вынужден был по отчетам из вторых и третьих рук, полным культурологических отсылок, которых я не понимал и в которых не успевал разобраться. Как и всем Актерам до меня, мне придется изображать эльфа, избравшего по той или иной причине жизнь среди людей, но задача оставалась головокружительно сложной.