Средний, Константин Николаевич, с отличием окончил медицинский факультет, увлекался тибетской медициной. В конце 1920-х годов, уже пятидесятилетним, он отправился врачом в Центральноазиатскую экспедицию Рерихов и с честью выдержал маршрут по величайшим хребтам планеты. В 1930 году попал под репрессии, был осужден за создание «контрреволюционной организации, работающей под флагом изучения буддизма и масонства». Вышел на свободу в 1947 году, работал детским врачом в Муроме и скончался незаметно то ли в 1954-м, то ли в 1955-м или в 1956 году биографы не уверены, а могила не сохранилась.
Младший, Валериан Николаевич, в юности вслед за старшим братом участвовал в студенческих беспорядках, был отчислен из Технологического института. Спустя недолгое время восстановился и снова был отчислен. По протекции брата он несколько лет работал в геологических партиях на Кавказе, Алтае, в Прибалтике и Киргизии и решил выучиться на палеонтолога[17]. Его интересы были связаны с древними беспозвоночными, он изучал палеозойские известковые водоросли и строматопорат, которые тогда считались скелетами гидроидных полипов (сейчас относятся к обызвествленным губкам).
Анатолий Николаевич Рябинин первым из братьев прибыл в Петербург, поступил в Горный институт и с головой ушел не столько в науку, сколько в революционную, подпольную жизнь. Спустя годы он живописно рассказывал, что «вошел в стены Горного института с надеждой честно провести свою ладью в жизни», которая представлялась ему «темной, страшной и бурной»[18].
Рябинин стал библиотекарем нелегальной студенческой библиотеки, занимался антиправительственной агитацией. В конце концов его арестовали, в предварительном заключении он провел два месяца. Отчисление казалось неизбежным, но по ходатайству профессоров Рябинину разрешили окончить курс.
В 1897 году Рябинин получил диплом горного инженера и тут же был выслан из Петербурга вначале во Владимирскую губернию, потом в Грузию и на Вятку. Здесь он проводил геологические изыскания и увлекся литературой: записывал со слов крестьян сказки и писал стихи, которые Николай Гумилев назвал «приятными»[19].
В конце 1904 года тридцатилетний Рябинин попал под амнистию по случаю рождения наследника престола цесаревича Алексея. Он вернулся в Петербург и, по собственным словам, погрузился в «первобытное состояние геологии»[20]. Но связей с революционерами не терял, продолжал читать лекции в подпольных кружках, помогал распространять революционную литературу, а в 1910 году во время командировки в Европу встречался с Лениным. Впрочем, с годами он все дальше отходил от политики в науку, причем не в геологию, а в палеонтологию, и с увлечением изучал любые остатки тетрапод: от пермских диноцефалов до пещерных львов.
Незадолго до революции 1917 года в Петербург привезли несколько интересных костей.
Одна из Забайкалья двенадцатисантиметровый кусок полой кости. Рябинин определил ее как фрагмент задней конечности хищного динозавра. Он не хотел по обломку устанавливать новый вид, но все же пошел на это, решив, что «всякое название фиксирует положение образца». Вид получил название «аллозавр сибирский» (Allosaurus sibiricus). Кость на самом деле принадлежит тероподу, а вид сомнителен: образец слишком недиагностичный.
Вторая кость большая берцовая, обнаружена на правом, китайском берегу Амура. Она тоже оказалась от динозавра. Рябинин предложил Геологическому комитету отправить на место находки геолога, изучавшего в этих местах флюориты. Геолог подтвердил: действительно, костей много.
Спустя несколько месяцев Геолком организовал здесь раскопки. За десять дней собрали обильный материал в основном по утконосым динозаврам. Раскопки продолжились и в 1917 году. Находки мерили в пудах; всего собрали 65 пудов, то есть не менее тонны материала.
По «хаосу костей» Рябинин описал два новых вида (Saurolophus kryschtofovici, Albertosaurus periculosus) и один род манчжурозавра (Mandschurosaurus amurensis).
В 1920-х годах под его руководством в музее Геолкома смонтировали скелет манчжурозавра.
Сейчас и скелет, и род признаются химерой. Однако окончательной ликвидации рода мешает популярность манчжурозавра в Китае это первый динозавр, описанный с территории Китая. Китайские палеонтологи не теряют надежды сохранить род и описать позже добытые остатки как неотип манчжурозавра.
Два приамурских вида Рябинина тоже сомнительны.
Следующие остатки пришлось ждать долго. Рябинин в это время изучал амфибий, черепах, млекопитающих, птерозавров. Только в 1930-х годах с берега Гусиного озера, из Бурятии, ему доставили разрозненные остатки, которые Рябинин правильно посчитал динозавровыми.
Более интересные кости, в том числе крупную берцовую, размером с полено, привезла из Крыма палеонтолог Г. Ф. Вебер. Кость была от задней конечности гадрозавра. Рябинин посчитал животное новым видом и назвал ортомерусом Вебер (Orthomerus weberi)[21]. Динозавра недавно переизучили, он сохранил статус нового вида, более того, стал отдельным родом. В честь Рябинина его назвали рябининогадрос, заодно исправив ошибку в написании вида, чье окончание стояло в мужском, а не женском роде. Получилось Riabininohadros weberae[22]. Динозавр жил в самом конце мелового периода, но отличался крайне примитивным строением, что может объясняться его островной изоляцией.
Публикацию о крымском динозавре Рябинин подготовил в 1941 году, вышла она уже после его кончины.
Рябинин не пережил блокады Ленинграда. Обстоятельства его смерти драматичны. В сентябре 1941 года начались бомбардировки города. В первый же налет в квартире Рябинина выбило окна, затем бомбы разрушили часть стены, и квартира палеонтолога стала похожа «на свалку битого стекла, обломков дерева, кирпича и исковерканной мебели»[23]. Стали отсыревать книги. Спасая их, Рябинин каждый день носил пачку в Горный институт, на это ушли последние силы. В феврале 1942 года он простудился, слег и скончался от истощения.
Особняком стоит еще одна находка. Поздней осенью 1934 года на Южном Сахалине, возле селения Каваками (ныне село Синегорск под Южно-Сахалинском), японцы строили больницу для шахтеров. Эта часть острова отошла к Японии после Русско-японской войны 19041905 годов согласно Портсмутскому миру. В котловане попались окаменелые кости, их вывезли на Японские острова. Оказалось, найден неполный скелет молодого гадрозавра. Летом 1937 года японцы провели дополнительные раскопки и собрали часть недостающих костей. В честь Японии животное назвали ниппонозавром сахалинским (Nipponosaurus sachalinensis). До сих пор это единственные остатки динозавра, найденные на Сахалине[24]
Второй этап истории получился на редкость запутанным. С территории России за тридцать лет описали четырех динозавров, еще трех с соседнего китайского берега Амура. Только два сейчас признаются без оговорок, причем один (Nipponosaurus) находится в Японии, а другой (Riabininohadros) представлен лишь несколькими костями.
Находок остатков динозавров было крайне мало. Здесь в первую очередь сказалась нехватка палеонтологов. Очень немногочисленные отечественные специалисты по древним позвоночным в основном добывали и изучали остатки пермских тетрапод.
Кости динозавров никто не искал целенаправленно, даже Рябинин был кабинетным палеонтологом и изучал доставленные ему материалы, хотя в начале карьеры проводил геологические изыскания по всей стране от Прибалтики до Туркестана.