Собрал самое нужное в чемодан и в камеру хранения вокзала. На всякий случай. А уж от вокзала на встречу.
Я ехал в вагоне метрополитена. Всяк был обращен к себе: кто читал, кто слушал музыку из вставленных в уши электронных затычек, кто дремал, добирая недоспанное. Активными были двое, оба под действием химических возбудителей: это ощущалось даже по запаху. Люди с неоптимизированным обонянием довольствовались дикой речью и даже воплями. Никто внимания не обращал или старался не обращать. Так принято здесь и сейчас. Я начал думать, что лучше вывихнуть дуралею руку, можно даже две, или шлепнуть по уху таким шлепком, чтобы звенело неделю? Видно, возбудители эти обостряли восприятие, потому что один из пары сказал:
Ты чё? Ты чё смотришь?
Тут я на него посмотрел всерьёз. Как большая здоровая горилла на гориллу маленькую и паршивую.
То ли мой вид был грозен, то ли подошла нужная остановка, но оба вышли из вагона. Вот и хорошо. Не хватает только опоздать к Анжелике.
Дом оказался большим. Четыре строения. Мои родители, потом я, а теперь вот Лика жили в главном, лучшем. Его я узнал по памятной доске, что мол, здесь жил Андропов. Узнал не по памяти, просто давеча в сети вычитал. Андропов, как и Брежнев, тоже правил страной, только коротко и несчастливо.
Неспешно прошёл во двор, неспешно нашёл нужный подъезд. Он, конечно, был заперт, требовался электронный ключ-пропуск, но у меня он был. Виктор Брончин оставил. За год код не сменился, и я вошел внутрь.
Подъезд не чета моему. Чистый. Просторный. И дежурный на входе. Скорее, охранник, потому что в форме. Парень моих лет, чуть потяжелее и с маленькой рацией на груди. Проблема. Которая, как и полагается утром, решилась сама собой:
Виктор Леонидович! Давненько вас не видно. В командировке были?
Вроде. Решал проблемы на ответственных участках родины.
Ага, ясно. В хорошем месте? Вас прямо не узнать. Богатым будете.
Даже скорее, чем ты думаешь, Я прошел к лифту.
Но ведь Анжелика сказал в спину охранник.
И это решаемо, сказал, не оборачиваясь, я.
Подъёмник здесь не простой. Нужно приложить электронный ключ, тогда только он заработает. Боковым зрением я видел, что охранник в раздумье. Понятно. Расходились Виктор с Анжеликой тихо, многие, верно, об этом и не знали. А Игорь, что здесь, похоже, бывал, так на каких правах он бывал? Друга семьи? Любовника? Но вряд ли хозяина квартиры. «Вернулся муж из командировки»
Ключ подошел и к подъёмнику. Ещё бы.
Остановился на нужном этаже. На каком я узнал лишь, когда вышел. На четвертом. На площадку вели две двери. Обе отменные. Фирменные. Не тех фирм, которые своими объявлениями пачкают стены, а солидных, с вековой историей. Эти фирмы ставят двери вместе с замками, и замки так запросто не сменишь. Дверь, замок и ключ целое. Поскольку же дверь стоит весьма дорого, а денег у Анжелики много быть не могло просто у жены такого человека, как Виктор Брончин, их много не бывает, я надеялся, что дверь она оставила старую. А то, что Брончин сохранил комплект ключей для себя это бывает. Мужья и не то делают по секрету от жен. Даже самых ушлых.
Номер квартиры я знал, да вот беда не было номера на дверях. Считалось, что в этом доме двери нужно знать в лицо.
Я стоял с ключами в руке. Память тела подскажет? Нет, молчит память тела. Попробую методом тыка. Буду надеяться, что, если ошибусь замком, сирена не завоет. Ведь может человек перепутать? Рассеянность, алкоголь, да мало ли какие причины.
Я пригляделся к ключу, потом к скважине. Замки-то заковыристые, запросто не поймёшь, что к чему. Задачка
Решилась она по-утреннему. Легко. Правая дверь открылась, и на пороге показалась женщина.
Ты все-таки припёрся? Совсем ума лишился?
Я промолчал. Только внимательно разглядывал её. Сверху вниз. Снизу вверх.
Она в ответ осмотрела меня. Несколько раз моргнула.
Ты зачем пришел?
По делу. Так и будем разговаривать здесь?
Мне с тобой не о чем разговаривать.
Тогда зачем открыла дверь? Чтобы мой приход и наш разговор записали?
Я не знал, есть ли на площадке скрытая камера, но в таком доме почему нет? Атлантиды любят повсюду устанавливать средства слежения, якобы для безопасности, значит, и в этой Москве любят.
Уходи немедленно, или Игорь
Игорь? А кто мне Игорь? И, кстати, кто он тебе? Заметьте, сказал я на предполагаемую камеру, Анжелика упомянула некоего Игоря. Если что
Не кривляйся. Игорь твой товарищ, а не мой.
Я не ответил. Пауза затягивалась. Ну и пусть. Я вертел ключи в руках с победным видом. И действительно, было чему радоваться: теперь-то мне известно, в какой двери стоят нужные замки, к которым подойдут мои ключи.
Так что нужно-то? первой не выдержала Анжелика.
Уточнить некоторые вопросы.
Ну, заходи
Я и зашёл.
Да, эта квартира не чета той, в которую меня временно поселили. Комнат много. Потолки высокие. Стены толстые. Воздух чист и прохладен. Родители Брончина выбирали лучшее.
Анжелика провела меня в гостиную.
Уточняй вопросы, а то сейчас Игорь придёт
Что ты так боишься этого Игоря?
Я боюсь? Это ты боишься.
Похоже?
Совсем память отшибло?
До Игоря очередь в любом случае дойдёт. Давай по порядку. Я идиот? В смысле страдаю психическим заболеванием?
Не сомневайся.
Инвалид, и справка есть?
Ты точен, как в лучшие дни.
Второе: я дееспособен? С подобным заболеванием я могу голосовать?
Побледневшая Анжелика рассмеялась:
Мне бы твои заботы голосовать!
А заниматься движимым и недвижимым имуществом? Могу я, инвалид с психическим расстройством, заключать сделки купли-продажи? Или это могут сделать мои официальные опекуны?
Да, да
И, вполне естественно, если опекуном будет жена?
Разве нет? порозовела Анжелика. Прямо хамелеон какой-то.
Так вот, либо ты мой опекун, тогда ты моя жена. Либо мы в разводе, тогда ты не мой опекун. Что вряд ли. Квартира-то дорогая, место хорошее, соседи замечательные. И, уверен, помимо квартиры есть много всякого-интересного в наследстве. В общем, ты мне паспорт покажи, где штампик о разводе.
Я поменяла паспорт.
Тогда ещё проще: если ты поменяла паспорт, в новом и о браке штампика не будет.
Знаешь, Брончин, ты всегда был занудой, но сегодня превзошёл себя.
Покажи паспорт, и конец занудству.
Да какая разница, развелись, не развелись, будто в этом дело?
А в чём?
Знаешь, Брончин, смотрю на тебя и удивляюсь. Внешне можно подумать, что ты полгода провел в первоклассной клинике, израильской или американской. Весь такой высокий, подтянутый, седину закрасил. Только мозги они тебе не вылечили, а наоборот. Сюда пришёл, вопросы дурацкие задаешь, Игоря не боишься
Признаться, неведомый Игорь стал меня раздражать. Но поди, скажи Анжелике, что он для меня неведомый.
Я многое пересмотрел в жизни, Лика. А собираюсь пересмотреть ещё больше. Пересмотреть и переоценить. Что-то из книг первого ряда переставить во второй и наоборот. С чем-то вообще придётся расстаться. Выбросить на свалку, а что на свалку не принимают, радиоактивные отходы, к примеру в трехслойную тефлоно-стальную бочку, залить цементом, первую бочку положить в бочку побольше, опять залить цементом, и только затем бросить в бездонный колодец посреди безлюдной пустыни.
Вот-вот, с головой у тебя не очень, она стала повторяться, будто заученные реплики кончились, а своих слов нет, или говорить своими словами она не решается. Лечился, лечился и долечился.
Ну, ты-то знаешь, в каких клиниках меня лечили. И каковы результаты лечения. Как опекуна, тебя просто обязаны были просвещать на эту тему.
Ну, меня-то как раз необязательно. Скажу одно сделали всё, что может современная наука. И даже больше.
Вот и вылечили. Я всегда верил, что за царём служба, а за Богом молитва не пропадет. Молилась ли о здравии моем, о Лика?