Возродилось, возродилось, подтвердила Маня на ходу. Давайте зайдём уже!
Вот ещё здесь подпишите, ну, пожалуйста! На работе расскажу, никто не поверит!
А мне для тёти! Она вас читает! Мне некогда, а ей делать нечего, она на пенсии уже!
И селфи! Ну, пожалуйста!
Маня лихо расписалась ещё несколько раз, скроила несколько улыбок, забралась по пологим ступенькам и нырнула в глубь особняка.
У-у-уф!..
Охранники стояли в дверях и смотрели на неё, вытаращив глаза.
Вы и вправду знаменитость, Мария Алексеевна. Я как-то сразу не понял.
Это потому, что вы книг не читаете, огрызнулась Маня.
Роман Андреевич, мы не знали, что делать, виновато проговорил один из охранников, видимо старший. Мы не ожидали.
Да всё нормально.
Вам нужно свисток носить, сказал Раневский. И свистеть в него, когда на вас люди бросаются. Чтоб охолонули.
Маня покивала.
И часто так бывает?
Маня посмотрела на него и сказала неопределённо:
Бывает.
А вы зачем здесь?
Роман Сорокалетов быстро взял её под руку.
Вдова Максима Андреевича очень просила с ней поговорить. Здесь, в офисе. Дома она находиться не может.
Оно и понятно, протянул следователь Раневский. Выходит дело, все в сборе, вся компания! И вдова, и заместитель, вы ж заместитель, да? И вот знаменитая писательница!.. Если вдове так нужно поговорить, поговорите, а я заодно ещё разок послушаю.
Маня вовсе не была уверена, что вдове захочется разговаривать с ней в присутствии следователя Раневского, и по писательской привычке всё примерять на себя она опять подумала, как ужасно случившееся и что она, Маня, совсем не знает, что бы стала делать в таком положении!
По широкой пологой лестнице с расписными вазами на нижних и на верхних ступенях они поднялись в вестибюль, светлый и просторный, окнами выходивший на старые липы в сквере.
Максим Андреевич в том крыле сидел, проинформировал Роман. Нам туда.
Маня шла, втянув голову в плечи, и старательно не смотрела по сторонам. Ей казалось, что в помещении стоит гробовая тишина и люди за стеклянными перегородками как по команде поворачивают головы и провожают их глазами.
Беда, какая беда.
За огромным старинным столом в просторной приёмной сидела девушка. Она плакала и сморкалась в бумажную салфетку. Несколько мокрых бумажных комков валялись перед ней должно быть, плакала она уже давно.
Завидев процессию, она отвернулась, изо всех сил вытерла глаза, смахнула на пол комки и поднялась.
Роман Андреевич, мы вас ждём. Я не знаю, что делать, все звонят, а я я не знаю, что отвечать!
Глаза у неё снова налились слезами. Маня почувствовала, что тоже вот-вот заплачет.
Раневский из следственного комитета, отрекомендовался следователь. Вы кто? Помощница?
Секретарь, старательно выговорила девушка, губы у неё кривились, и лицо сильно припухло. Помощник ещё ещё не приходил. И, наверное, не придёт сегодня. Она в больнице с гипертоническим кризом. Утром «Скорая» увезла, когда стало известно про Романа Андреевича.
Там? Роман кивнул на двери в кабинет, и секретарша затрясла головой.
Маня собралась с силами, расправила плечи, выпрямилась, сразу оказавшись с Раневским почти одного роста, и мрачно сказала, что зайдёт одна.
Дайте нам пять минут. Она выразительно посмотрела на следователя. Всё равно ничего нового я не скажу.
Раневский помолчал, а потом открыл перед ней дверь.
Кабинет был огромный и на первый взгляд совершенно пустой. В нём странно сочетались арочные окна, как в дворянском собрании, ультрасовременная мебель, как на выставке прогрессивных дизайнеров, резной книжный шкаф, как из кабинета баснописца Ивана Андреевича Крылова, и огромные фотографии машин и механизмов на стенах, как на Франкфуртской промышленной биеннале!
Двери на балкон были распахнуты, ветер шевелил лёгкие шторы.
Женя! позвал вошедший следом за Маней Роман. Ты здесь?
Маня вдруг подумала, что незнакомая ей Женя не дождалась и выбросилась в окно просто чтобы больше не ждать!..
За тонкой шторой возник человек тёмный силуэт.
Я здесь.
Роман подтолкнул Маню в сторону балкона, и она пошла как под наркозом.
Балкон оказался целой террасой с деревянным полом, диванами, креслами и барной стойкой. И цветы! Везде цветы дивной красоты.
Здравствуйте, пробормотала Маня в сторону женщины, сидящей на диване. Меня зовут Маня Поливанова. Вы меня извините, я совершенно не умею выражать соболезнования
Не выражайте, сказала женщина. Присаживайтесь.
Маня плюхнулась напротив, изо всех сил стараясь не смотреть на вдову. Но не выдержала и быстро взглянула.
Женщина казалась словно стёртой ластиком: серые щеки, зеленоватые губы, глаза, подёрнутые пеленой, как у больной птицы. Только на щеках горели два алых пятна.
Меня зовут Евгения, сказала женщина стёртым голосом. Можно Женя. Я жена Максима. Расскажите мне, как всё вчера было. Я и не знала, что вы должны приехать, Макс мне не говорил.
Да мы на ходу договорились, Жень, тихо проговорил Роман. Я ему утром позвонил и спросил, можно ли Маня заедет иконы посмотреть.
Я книжку собралась писать, пробормотала Маня Поливанова, про похищение иконы.
Макс увлекается изображениями святого Серафима Саровского и всё о них знает. Но я не слышала, чтобы их крали! Есть знаменитая история о Казанской Божьей Матери, как раз о похищении.
Я хотела расспросить о Серафиме.
Маня собралась с духом и посмотрела ей в лицо. Вдова улыбалась.
Должно быть, в прошлой, вчера закончившейся жизни она была красивой женщиной: статная, с округлыми плечами, длинной шеей и породистым носом. Короткие светлые волосы пострижены первоклассно понятно было, что утром женщина не смотрела на себя в зеркало и всё же выглядела ухоженной.
Только ногти все обгрызены, и лак облупился этот диссонанс почему-то поразил Маню.
Я приехала к вам домой довольно рано, ну, в первой половине дня. Максим Андреевич показал мне коллекцию икон Серафима Саровского. А потом мы пошли в сад, и он принёс чай. И пригласил меня на пристань.
Это он любит, согласилась Женя. Всех гостей туда таскает.
И по дороге всё случилось, беспомощно выговорила Маня. Я не знаю, как об этом вам рассказать!..
Как всем, перебила вдова, так и мне. Я вас прошу. Мне нужно знать.
Жень, там в приёмной следователь из комитета, вмешался Роман. Если он придёт с вопросами, ты того не пугайся.
Чего же мне пугаться? спросила Женя и опять улыбнулась. Лучше бы она не улыбалась! Теперь-то уж точно нечего. И перевела взгляд на Маню. А с нашим Романом вы давно знакомы?
С институтских времен, сказала Маня.
Мы из нашего политеха к ним в универ на дискотеки ходили. У нас парни, а у них девицы. В порядке культурного обмена, так сказать.
Дружите? Женя посмотрела на Романа, а потом снова на Маню. Вы же такая знаменитость!
Та промолчала.
Хорошо, продолжала вдова, что вы не забываете старых знакомых. Максим тоже никогда не забывает. Как вас зовут, я забыла? Людмила?
Псевдоним Марина Покровская, а вы зовите Маней.
Расскажите мне в подробностях про вчерашний день, Маня. Вчера ведь был выходной. Вы по выходным работаете?
По-разному, пробормотала Маня. Бывает, что работаю когда роман нужно сдавать, а у меня конь не валялся.
Вы смешно говорите.
Вчера утром позвонил Ромка, то есть Роман, продолжала Маня, и сказал, что договорился с Максимом Андреевичем и я могу подъехать.
Ты был с ним здесь, на работе?
Нет, удивился Роман, я ему позвонил. Он сказал, что минут через сорок будет дома и готов принять Марину Покровскую, если ей нужна консультация.
Странно, заметила вдова. А я подумала, что вы оба были здесь, в офисе.
Макс, может, и был, а я точно не был.
И вы поехали, Маня? Максим был один?
По-моему, один. В саду я никого не видела, и меня никто не встречал. Я позвонила в ворота, мне открыли, и я зашла в дом. И сразу попала в комнату с иконами. Тут Маня вспомнила. Да, он сказал, что никого нет, даже домоправительницы! И принёс чай. Это уже когда мы на улицу вышли.