Приносят чай. Я делаю пару глотков, после чего рассказываю инспектору Сандерс и про насильника, и про свою колонку, и про то, как три недели назад, тоже в среду, я вернулась домой и обнаружила, что в прихожей перегорела лампочка. Причем расположена она очень неудобно, на потолке в тамбуре высотой в два этажа очень странная конструкция. Так что заменить лампочку самостоятельно не было никакой возможности. Проводка там вполне современная, светильник тоже плафон из дымчатого стекла. Но поскольку я не могла забраться на такую высоту и выяснить, в чем дело, то просто решила, что лампочка перегорела.
Я сразу вспомнила дело об изнасилованиях и очень испугалась. Нет, я, конечно, знала, что насильник в тюрьме, но такое ужасное совпадение выбило из колеи. Я немедленно написала хозяину, чтобы он организовал замену лампочки, объясняю я детективу. Вот так я и поняла, что это тоже случилось в среду. Просто проверила телефон.
Хозяин отозвался не сразу, я рассердилась и отправила ему еще пару сообщений. Но теперь, после этой открытки Я киваю на пакет на столе. «Ты не хватилась лампочки, Элис?» Теперь мне кажется, что этот человек, кем бы он ни был, изучил мою колонку, пробрался в дом и специально выкрутил лампочку, чтобы меня напугать. Заставить дрожать от страха.
Детектив Сандерс меняется в лице и поворачивается к другому полицейскому, мужчине, который ее сопровождает. У него тоже озадаченное выражение лица.
Ясно. Значит, нам надо отправиться к вам и взглянуть на лампочку. Убедиться, что она на месте и просто перегорела. Или что ее нет. Вы говорите, это очень высоко?
Да, верно. Без специальной лестницы не достать.
Я пришлю наших экспертов-криминалистов. Пусть займутся лампочкой, квартирой, коробкой, открыткой и всем остальным. И кстати Она снова бросает взгляд на напарника. Пока мы занимаемся отпечатками пальцев и прочим, не могли бы вы ненадолго переехать куда-нибудь? Вам надо будет заменить все замки, а нам провести все необходимые исследования. Если окажется, что лампочка исчезла, то нам необходимо выяснить, у кого, кроме вас, были на тот момент ключи.
От страха живот скручивает спазм. На прошлой неделе я вызывала специалистов из частной охранной фирмы, они проверили сигнализацию и замки. Мне и в голову не пришло, что кто-то уже побывал в доме раньше. И тут мне становится понятно, что, рассказывая инспектору эту историю, в глубине души я надеялась, что она возразит. Скажет: «Нет. Очень маловероятно, чтобы он проник в ваш дом». Я все время спрашивала себя, не слишком ли я драматизирую ситуацию, не граничит ли мой страх с паранойей. Но теперь, когда детектив Сандерс подтверждает, что мне есть чего опасаться, я чувствую себя еще хуже.
Хм. Ключи? Они есть у хозяина, разумеется. Еще один комплект я отдала соседям, на всякий случай. И у моего друга Тома тоже есть ключи.
Значит, мы должны поговорить с вашим другом и с соседями. А также с хозяином не мог ли кто-нибудь стащить у него ваш ключ. Она снова бросает взгляд на сержанта, тот делает пометку у себя в блокноте.
Да, конечно. Разумеется. Том будет рад помочь
А теперь, Элис, лицо женщины-полицейского становится особенно серьезным, давайте поговорим о проволоке для сыра.
Я чувствую, как рот наполняется вязкой слюной. Судорожно сглатываю и закашливаюсь.
Понимаю, вам это неприятно. И даже очень. Но это весьма нетипично, согласитесь. Вот почему мне нужно знать, что за этим стоит: какой-то человек, ситуация, случай что-нибудь, что навело его на этот образ? Может, кто-то из ваших знакомых работает в продуктовой лавке, в сырном отделе? В общем, что угодно.
Я мотаю головой, не хочется даже думать об этом. Тонкая проволока, острая как бритва, способная резать не только сыр
«Я порежу тебя проволокой для сыра».
Извините, можно еще воды? Там есть кулер Я поворачиваюсь к прозрачной перегородке, а детектив-сержант, проследив за моим взглядом, отправляется в редакцию за водой.
Инспектор Сандерс продолжает:
И все же подумайте, Элис. Может, вам доводилось писать о сыроварной компании? Или о магазине деликатесов? Ничего такого не припоминаете?
И снова я качаю головой.
А дома у вас такая проволока есть?
Я обнаруживаю, что давно уже сижу, потирая руки, словно намыливая. Господи, ну сколько можно об этом говорить? Нет, я, конечно, понимаю, это ее работа, но
Нет-нет, что вы, я пользуюсь исключительно ножом. Я, конечно, видела, как режут сыр проволокой, в продуктовой лавке и в супермаркете, куда я периодически заглядываю. Но никогда не видела, чтобы кто-нибудь пользовался такой штукой в домашних условиях.
Понятно. Нам нужны названия и адреса продуктовых лавок и супермаркетов, где вы бываете, Элис. Так, на всякий случай. Чтобы уж наверняка.
Хорошо.
Сержант возвращается с пластиковым стаканчиком, и я тут же осушаю его до дна.
Спасибо. Я благодарна вам за все, что вы делаете. Правда. Просто мне так Я стараюсь сохранять спокойствие, но понимаю, что это выше моих сил. Пытаюсь плотно сжать губы, но безуспешно.
Все хорошо, Элис.
Инспектор Сандерс очень добра, но от ее доброты мне становится только хуже.
Простите. Поставив стакан на стол, я начинаю рыться в карманах в поисках носового платка. Потом смотрю через прозрачную перегородку в офис и замечаю, как двое сотрудников поспешно отворачиваются, значит, наблюдали за нами. Я не успеваю понять, кто это был.
Не стоит извиняться. Все это тяжело, я знаю. Но мы вам поможем. Мы все проверим и непременно найдем этого типа, обещаю. И этот кошмар закончится.
Инспектор смотрит мне прямо в глаза, и я вижу она верит в то, что говорит. Точнее, хочет верить.
Как бы и мне хотелось поверить, что она контролирует ситуацию лучше, чем я.
Глава 7
ЭЛИС
Четыре дня спустя, в воскресенье, во время встречи с сестрой я смотрю на нее и удивляюсь, как сильно она похожа на нашу маму. Я могу предсказать, что именно она скажет в следующий момент, и заранее готовлюсь подавить всплеск раздражения, которое неизбежно почувствую, когда сестра произнесет ненавистное мне слово.
«Не будь такой упрямой».
Я закрываю глаза и слышу эхо маминого голоса. Он зудит прямо над ухом, а я слушаю, поджав губы, как делала в детстве во время мелких домашних склок: начиная с уговоров попробовать новое блюдо и заканчивая ссорами из-за работы по дому. Помню, что даже когда была совсем крошкой, стоило кому-нибудь назвать меня упрямой, внутри начинала клокотать ярость. Я-то хотела, чтобы меня называли смелой или отважной, а слышала совсем другое.
«Упрямая».
Как тогда, так и сейчас мне хочется сорвать с себя это слово, как срывают пластырь, который носили слишком долго, сквозь боль и слезы, лишь бы от него освободиться.
И, как в былые годы, я страдаю и ухожу в глухую оборону, а моя сестра Лиэнн смотрит на меня с привычным выражением отчаяния в глазах, которое всегда шло рука об руку с любовью во всех наших сестринских разборках.
Тебе придется рассказать им об этом. Лиэнн наполняет мою кружку из большого кофейника, стоящего на столе между нами.
Я смотрю на него и думаю, что этот кофейник воплощение нашей непохожести. Это дизайнерская вещь. Очень красивая. Гладкий корпус из нержавеющей стали, с двойными стенками, который и кофе сохраняет горячим, и выглядит потрясающе. А мой пластмассовый кофейник из ближайшего супермаркета. Дешевый. Яркий. Весело ухмыляясь, он выливает из своего пластикового нутра остывший напиток.
Это не имеет отношения к делу, Лиэнн.
Да откуда ты знаешь, имеет или нет? И почему ты так упрямишься?
Я морщусь. Началось.
Сестра качает головой.
Ладно, прости. Она поднимает обе руки в знак примирения. Я не хотела показаться чересчур настойчивой и вредной. Просто тебе столько пришлось пережить Я очень беспокоюсь, но думаю, что ты не совсем права. Ты должна рассказать полиции абсолютно все.