Сэм предложил убить Эрика и его викингов – тогда можно будет вступить в переговоры с Иоанном, который должен понять, что ему выгодно объединиться с Клеменсом. Вместе они могут выстоять против сил фон Радовица, идущих вверх по Реке.
Сэм подкрепил свои аргументы тем, что Кровавый Топор скорее всего намерен убить его самого после победы над врагом. Кто то из них неизбежно должен умереть.
Лотар фон Рихтхофен согласился с Сэмом. Расправиться с предателем не значит совершить предательство. Кроме того, логика не оставляет иного выхода. Будь Кровавый Топор истинным другом – дело другое. Однако доверять ему можно не больше, чем гремучей змее, у которой болят зубы.
И злодеяние совершилось.
Да, это было злодеяние, как бы ни оправдывали его обстоятельства.
Сэм так и не смог избавиться от сознания своей вины. В конце концов, можно было просто плюнуть на метеорит и отказаться от своей мечты.
Сэм с Лотаром и несколькими надежными людьми пришли к хижине, где Кровавый Топор занимался любовью с женщиной. Бой с охраной длился всего минуту – превосходящие силы захватили викингов врасплох.
Голый Эрик выскочил наружу со своим большим топором, и Лотар пригвоздил его копьем к стене хижины.
Сэма чуть не вырвало, но его поддержала мысль о том, что все по крайней мере кончено. И когда сильная рука схватила его за лодыжку, он едва не лишился чувств от ужаса. Сэм посмотрел вниз: умирающий Эрик держал его мертвой хваткой.
– Bikkja, – чуть слышно, но ясно выговорил викинг. Это значило «сука» – Эрик часто обзывал так Клеменса, которого считал женоподобным.
– Кал Рататока, – добавил Эрик. Рататок – это гигантская белка, скачущая по ветвям мирового дерева Иггдрасила – космической оси, связывающей вместе землю, обитель богов и преисподнюю.
А потом Кровавый Топор предсказал, что Клеменс построит таки свой корабль. И поведет его вверх по Реке. Но и постройка корабля, и само путешествие принесут Клеменсу одно только горе вместо ожидаемой радости. И когда Клеменс наконец приблизится к истокам Реки, он. Кровавый Топор, будет ждать его там.
Слова умирающего врезались Сэму в память, и теперь, во сне, он слышал их опять из уст темной фигуры, которая вцепилась ему в ногу, высунув руку из под земли. Горящие глаза смотрели из ямы на Клеменса.
– Я достану тебя! Я буду поджидать тебя в лодке, а после убью. Ты не доберешься до конца Реки и не пройдешь во врата Валгаллы!
Хватка ослабла, но Сэм, окоченевший от ужаса, не мог отойти прочь. Призрак хрипел в агонии, а Сэм стоял недвижимо, хотя внутри у него все ходило ходуном.
– Я жду!
Таковы были последние слова Эрика, отдававшиеся эхом в снах Клеменса все эти годы.
После Сэм посмеялся над пророчеством Эрика. Видеть будущее не дано никому. Это суеверная чушь. Может, Кровавый Топор и живет сейчас где то в верховьях Реки – но если это и так, это только совпадение. Такова же вероятность того, что он оказался в нижнем течении Реки. И даже если викинг ждет своего часа, чтобы отомстить, вряд ли ему представится для этого случай. Пароход останавливается только три раза в день, если не считать редких недельных стоянок. Скорее всего пароход пройдет мимо Эрика. Ни бегом, ни в весельной лодке, ни под парусом Кровавому Топору не догнать быстроходное судно.
Эти здравые мысли, однако, не мешали Эрику являться Сэму в страшных снах. Возможно, потому, что в душе Сэм признавал себя виновным в убийстве. А виновный должен нести наказание.
Владыка Снов с присущей ему легкостью сменил кадр, и Сэм оказался в хижине. Была ночь, лил дождь, гремел гром, и молния хлестала во тьме, как плетка девятихвостка. Ее вспышки слабо освещали хижину. Рядом с Сэмом присела темная фигура в плаще с капюшоном.
– Чем обязан столь неожиданному визиту? – спросил Сэм, как тогда, при втором посещении Таинственного Незнакомца.