В сексе тоже всё было ровно. Наверное, таких, как я, называют «холодными» женщинами. Потому что особых фейерверков я не испытывала. В некоторые моменты было приятно, но так, чтобы до дрожи хотелось ещё нет. Может, сказалась моя неопытность. Глеб стал у меня вторым, до этого я была лишь однажды с мужчиной в постели с Демидом. То были совершенно иные чувства и ощущения: физическая боль и душевный полёт. Невероятный коктейль, навсегда оставшийся в памяти.
С Глебом такого я не испытывала. Мне с ним интереснее было беседовать, обсуждать свою и его работу. У нас было много общего в характере, и я долго не раздумывала над предложением. Согласилась. Мы вернулись и через месяц поженились.
Криминальные авторитеты в моём представлении выглядят совсем не так, как мой муж. Они грубые, все в наколках и «ботают по фене». А Глеб интеллигентный, одевается прилично и у него культурная речь. Ну вот не вяжется у меня его образ с образом криминального авторитета.
Конечно, я не раз замечала, что некоторые деловые партнёры у нас, мягко говоря, непростые. Я бывала на многих бизнес-встречах, мы потом дома обсуждали, он советовался. На многих, но не всех.
Признаться, некоторые моменты закона я знала, что Глеб обходит. Догадывалась. Замечала в документах определённые нестыковки, поэтому ситуация с расследованием по сто девяносто девятой меня не удивила сильно. Но то, на что давит Бахурин Не может быть этого.
Я могу поверить в некоторые не совсем законные грузы, может даже контрабанду, но не наркотики и оружие.
Николай открывает двери машины, и я выхожу перед зданием СИЗО. По плечам пробегают мурашки. Свидание назначено на одиннадцать, но начало затягивается. Сначала мне говорят, что подпись адвоката на ходатайстве о краткосрочном свидании не совпадает с его подписью в деле, потом долго досматривают мою сумку. Проволочки продолжаются почти сорок минут, и я уже начинаю опасаться, что сейчас мне объявят, что начался обеденный перерыв. Но меня провожают в комнату свиданий. Естественно, эти сорок минут в счёт нашей с мужем встречи.
Тёмную комнату, с окрашенными в серый стенами, посредине преграждает стол на всю её длину, от стола вверх метра на полтора вдоль толстое стекло разделяет посетителей и арестованных. Никаких телефонных трубок, как в сериалах, просто маленькие дырочки в стекле.
Я присаживаюсь на табурет и замираю в ожидании. Через пару минут конвой заводит Глеба из двери с противоположной стороны комнаты. Не знаю почему, наверное, кино пересмотрела, но я боялась увидеть его измождённым или даже, не дай Бог, с синяками.
Но Глеб выглядит вполне хорошо. Вместо привычных брюк и рубашки на нём спортивные штаны и футболка, чуть отросла щетина, но в целом он выглядит прекрасно, даже улыбается.
Привет, малышка, он садится на стул напротив и улыбается. Ты как?
Мы никогда не были любителями всех этих «детка», «малышка», «солнышко». К чему сейчас? Но да ладно.
Привет, Глеб, хочу улыбнуться, но в голове проскальзывают слова Бахурина, и выходит как-то кисло и натянуто. Я в порядке, на контакте с Антоном Васильевичем. А ты как?
Нормально. Адвокат говорит, ты встречалась с новым следаком? смотрит внимательно. На что обратила внимание?
На то, что обвинения он выдвигает очень серьёзные. И настроен тоже серьёзно.
О том, что с Бахуриным мы знакомы, я решаю умолчать.
Глеб, тоже смотрю ему внимательно в глаза через стекло. То, что он тебе вменяет Это же не имеет под собой оснований?
Конечно нет, малыш, ну что ты? Снова это «малыш» Ты ведь и сама понимаешь, откуда ноги растут, не так ли? И следак этот Мои ребята уже им занимаются, скоро у него прыти поумерится. Кстати, Антон Васильевич сказал, что этот Бахурин провёл обыск у нас дома. Всё ведь в порядке?
А должно быть не в порядке?
Я не знаю. Это же менты, Глеб смотрит пристально, без привычных немного игривых ноток во взгляде, и я чувствую напряжение. Не хочу это признавать, но чувствую.
Сцепляю зубы, дышу ровно. И вру мужу:
Нет, всё в порядке. Они ничего не нашли.
Не знаю, кажется мне, или я слишком остро реагирую, но вздох облегчения, хоть и едва заметный, меня напрягает. Понятно, что он рад, что всё в порядке, никаких подстав не произошло, но внутренне я чувствую, что причина не в этом. Неужели ту часть флешки в игрушку всё же положил Глеб? Что это? Где остальная часть? Почему именно этот накопитель так важен для расследования Бахурина?
Только вопросы, ответов нет.
Пока нет.
Злата, сегодня с тобой свяжется Оленин, помощник мужа на фирме, скользкий и неприятный тип, как по мне. Передашь ему некоторые бумаги. Бизнес не должен стоять.
Хорошо. Какие именно?
Синюю папку из верхнего ящика моего стола.
Ещё Глеб просит сообщить его сестре, что у него всё в порядке, успокоить её. Говорит, что соскучился по мне и хочет прижать к себе, я киваю и улыбаюсь, но особого трепета не испытываю. После того, как я два года назад узнала, что у него появилась любовница, мне сложно проявлять чувства. Это было непросто для меня и раньше, а теперь и подавно. Признался он сам, раскаялся, просил прощения. Сказал, что порвал с ней, что очень любит меня. Что просто в какой-то момент я отдалилась, а ему не хватало тепла.
Не могу сказать, что простила. Я даже не могу признаться, что меня это задело до глубины души. Просто оставила как есть. Наверное, я и правда «холодная» женщина. Со временем мы стали снова тепло общаться, дружить, но и так оставляющий желать лучшего интим стал совсем редким и не особо впечатляющим.
Да мне и не хочется всего этого.
Я выхожу из СИЗО, с облегчением и удовольствием вдыхая свежий воздух. Мне было сегодня крайне неуютно разговаривать с мужем. И дело не только в обстановке. Мне пришлось врать. А я это терпеть не могу. А ещё врали мне. Это не люблю ещё больше.
Замечаю, что моя машина стоит чуть дальше, водитель Николай о чём-то разговаривает с каким-то полицейским.
Что случилось? подхожу ближе.
Я и сам не пойму, Злата Владимировна, Коля пожимает плечами. Вот лейтенант говорит, что я нарушил, требует задержать автомобиль для составления протокола.
Нам нужно срочно ехать, хмурюсь. В чём проблема?
Но ответить полицейский мне не успевает, потому что рядом тормозит чёрная иномарка, стекло опускается, и я замечаю за рулём Бахурина.
Садись, коротко командует, и мне требуется пара секунд, чтобы осознать, что эта команда предназначается мне.
Я подожду свою машину, отвечаю на столь наглое заявление.
Садись в машину, Злата, Демид говорит спокойно, но будто невзначай поправляет наручники, лежащие на торпедо машины, намекает, что не стал вносить находку в протокол.
Ох мать твою, Бахурин.
Я сердито хватаюсь за ручку и распахиваю пассажирскую дверь. Присаживаюсь и хлопаю дверью погромче. Слышала, подобное причиняет мужчинам едва ли не физическую боль.
Чего? поворачиваюсь и поднимаю бровь.
Но в ответ слышу щелчок блокировки замков и тихое урчание двигателя, когда мы отъезжаем от парковки.
Куда мы едем? спрашиваю, когда Демид выезжает на дорогу.
Могу отвезти домой. Или куда скажешь, но для начала поговорим.
Складываю руки на груди, обняв сумочку, всем своим видом демонстрируя недовольство, и молчу.
Бахурин какое-то время тоже едет молча, внимательно следит за дорогой. Немного прищуривается, явно размышляя над чем-то, но в целом он абсолютно расслаблен и спокоен. В отличие от меня. Его молчание меня нервирует, и, думаю, он делает это намерено. Не удивлюсь, если их этому учат, а Демид и раньше на интуитивном уровне чувствовал, как сделать так, чтобы человек рядом с ним расслабился или наоборот напрягся.
О чём вы говорили с мужем на свидании?
Демид, ты совсем, что ли, без берегов? я шокировано поворачиваюсь к нему. Ты не боишься, что я напишу на тебя жалобу? Это уже совсем за гранью.