Лена перевела взгляд на девушку, но та совершенно спокойно слушала речь своего молодого человека и, с улыбкой глянув на Лену, объяснила:
Я вообще не ревную, если вы об этом подумали. Карат мне как-то жизнь спас, и я его люблю почти так же, как Славик. Да и вообще если человек способен так относиться к собаке, то это хороший человек. Она плотнее прижалась к своему парню и посмотрела на него снизу вверх.
Тот смущенно улыбнулся и погладил девушку по руке, а пес, наблюдавший за ними, чуть вильнул хвостом.
Ладно, молодые люди, спасибо за помощь, можете быть свободны, сказала Лена, закрывая блокнот. Если возникнут еще вопросы, я вас вызову.
Она проводила взглядом их удаляющиеся фигуры и вдруг поймала себя на том, что отчаянно завидует этой парочке. Сейчас они придут домой, сядут за стол на кухне, пес уляжется где-то рядом, они будут ужинать, пить чай, разговаривать а ее никто и нигде не ждет.
Жила Крошина одна, в небольшой съемной квартирке, уютной, но все равно чужой. Отношения с матерью разладились задолго до того, как Лена пришла работать в ее адвокатское бюро, из которого мать же и попросила ее уволиться, мотивируя свою просьбу тем, что дочь не справляется с нагрузкой и не соответствует высоким стандартам, установленным Натальей Ивановной для сотрудников. Лена даже не поняла тогда, какие именно чувства испытала, а потом сообразила облегчение. Облегчение от того, что не придется больше каждый день так или иначе контактировать с матерью. После гибели отца, в которой мать обвинила Лену, они словно отдалились друг от друга, перестали слышать и понимать. Отношения окончательно свелись к редким телефонным звонкам с дежурным вопросом «как дела», и то по большей части звонила Лена, а Наталья Ивановна предпочитала этого не делать вовсе.
Отношения с мужчинами тоже не складывались, словно Кольцов наложил на нее венец безбрачия, а его незримое присутствие выживало любого мужчину, появлявшегося рядом с Крошиной. Вот и писатель-детективщик Павел Голицын не выдержал, благородно объявил себя виновником их разрыва и ушел из Лениной жизни. И тогда Крошина решила, что отношения это не ее и стоит погрузиться в работу, где она могла принести явно больше пользы. И она почти научилась быть одна, но иногда, вот как сегодня, это одиночество напоминало о себе такими болезненными уколами в самое сердце.
Елена Денисовна, мы закончили, отвлек ее от внезапно навалившейся душевной тоски эксперт. Результаты экспертизы постараюсь поскорее прислать. Можем ехать?
Да, если закончили.
А вы?
А я еще тут похожу.
Я с тобой, заявил Паровозников тоном, не допускавшим никаких возражений и споров. Левченко, ты с экспертом поезжай, оформи все. А мы с Еленой Денисовной тут еще посмотрим.
Лена только плечами пожала. Оставаться одной, пусть и с водителем, сидящим в машине, на месте такого жестокого убийства было страшновато, потому слова Андрея она выслушала с благодарностью, хоть вслух ничего и не произнесла.
Как думаешь его живьем сожгли или сперва все-таки убили? спросила Лена, глядя в темноту сгоревшего гаража.
Хочется надеяться, что все-таки горел уже труп, мрачно отозвался Андрей, внимательно оглядывая ворота соседнего гаража. Ненавижу отморозков, не понимаю, как вообще такие получаются. Набор-то генов у всех одинаковый так почему одни становятся бандитами, а другие операми?
Ну, ты даешь если бы это было понятно, давно бы не было ни оперов, ни бандитов, корректировали бы еще внутриутробно. Надо выяснить, кому гараж принадлежит.
Мне кажется, никому или тому, кого уже нет. Смотри сама все гаражи с воротами, даже те, которые явно давно не навещались, как вот этот. Андрей кивнул на гараж справа. Видишь, как петли заржавели? Он поднес фонарик и осветил верхнюю петлю ворот. А сюда приезжают, здесь такой ржавчины нет. Луч фонарика переместился на гараж слева. Видишь? Его регулярно открывают. А на сгоревшем гараже ворот не было вовсе, значит, им не пользовались, иначе хоть дешевые бы поставили.
Но проверить-то нужно. Эти гаражи принадлежали научно-исследовательскому институту, значит, был список изначальных владельцев. А там уже придется выяснять, продавали гараж, кому, когда понимаешь?
Понимаю. Но это пустышка, Ленка. Этот гараж выбрали как раз потому, что он ничей, уперся Паровозников, и Лена махнула рукой:
Делай как знаешь, но список владельцев мне принеси, сама разберусь.
Они еще около получаса топтались в гаражном массиве, но больше ничего интересного не нашли.
Лена, садясь в машину, вдруг поняла, что очень замерзла, но заметила это только сейчас, оказавшись в теплом салоне «дежурки». Она поглубже засунула руки в рукава плаща, съежилась и пробормотала:
Как назло, термос в кабинете остался
Почему в кабинете? удивился водитель, нырнув рукой под свое сиденье. Вы ж меня просили кипятка налить, так я налил, вот.
Костя, ты мой ангел-хранитель, с благодарностью произнесла Лена, принимая из его рук термос с чаем. Замерзла я
Так пейте чай, и поедем. Не по себе мне тут, поежился водитель.
Никак не привыкнешь, что ли? съязвил Паровозников с заднего сиденья.
Никак, подтвердил Костя. Да и разве можно к такому привыкнуть?
Это ты прав привыкать не нужно, очерствеешь, согласно кивнул Андрей.
Остаток дежурства Лена просматривала бумаги по новому преступлению и думала, как выстроить версию. Ничего в голову не приходило, да и без результатов экспертизы двигаться в какую-то сторону было сложно. Кто этот человек, откуда он, как оказался в гараже? Что и с кем не поделил, чтобы его убили таким жутким способом? Эксперт сказал что-то насчет зубных пломб Это, конечно, была бы хорошая зацепка но идентифицировать останки по зубам тоже довольно непросто. А уж если убитый иностранец, то вообще лишняя головная боль.
К утру позвонил Николаев:
Елена Денисовна, а вы фартовая. Убитый гражданин Италии Николя Паретти.
Удалось водительские права прочитать?
Да. Но это все, что я там разобрал.
И этого пока вполне достаточно, Алексей Никитич. Хотя с телефоном пошло бы веселее.
Ну, вы даете, Елена Денисовна! захохотал Николаев. Вам палец протяни вы уже до плеча дотянуться пытаетесь. Я всю ночь с водительским возился, на телефон уже сил не хватило, но попробую, день-то длинный.
Алексей Никитич, вы уж постарайтесь, а? Так не хочется «висяков», да еще иностранных, взмолилась Лена, и эксперт вздохнул:
Ваше дело у меня не единственное.
Так и у меня оно не одно.
Ладно, сейчас посмотрю, что смогу перекинуть стажеру, чтобы вашим заняться, сдался Николаев и положил трубку.
Через час явился Паровозников, злой и всклокоченный, бросил на стол бейсболку, уселся по привычке перед Леной и принялся жаловаться на бессонную ночь и тяжелую работу. Лена не менее привычно не слушала, перебирала бумаги, и Паровозников, заметив это, хлопнул ладонью по столу:
Никакого сочувствия!
Лена поморщилась, закрывая папку:
Ну, точно. Ты бы хоть словарный запас расширил, что ли. Одними ведь выражениями всякий раз оперируешь, надоело.
Андрей расхохотался и встал, направляясь к окну, где за шторой стоял электрический чайник и банки с кофе и сахаром:
Тогда я у тебя кофейком угощусь, не возражаешь?
Сахара нет, а так не возражаю.
Как это нет? заглядывая в банку, изумился Андрей.
Да вот так же, как есть, только наоборот. Я купить забыла, а опера, разумеется, на такую щедрость никогда не сподобятся.
Так сказала бы.
Ну, вот говорю а толку? Сахара все равно нет.
Ладно, сахар белая смерть, умирать нам рановато, обойдемся черным, наливая в чашку кипяток, подвел итог Паровозников. Что эксперты? Уголька нашего не опознали?
Если документ его, то погибший гражданин Италии, некто Николя Паретти. Интересно, что его занесло в нашу далеко не центральную область.