Визит моряков произвел большие перемены в нашей жизни: вскоре у нас появились кружки по изучению азбуки Морзе, флажного семафора, вязанию морских узлов и изучению каких-то немыслимых морских премудростей. Но это было только начало. Среди ребят не смолкали разговоры о морях, приключениях, дальних странствиях, и, в конце концов, на совете школы было решено, что каждый класс, являясь пионерским отрядом и комсомольской группой, отныне становится экипажем морского судна, а вся школа пионерско-комсомольской эскадрой. Так появились «экипажи кораблей» «Крейсер Аврора», «Крейсер Варяг», «Стерегущий», «Нахимов» и др. Придумали и знаки различия (играть так играть!): старосты групп стали именоваться капитанами, командирами экипажей, и носили на левом рукаве две красных звездочки; классные руководители стали называться командирами-наставниками; председатель совета школы, ученица 8-го класса, строгая Маша Банщикова получила звание командира эскадры с правом ношения трех красных звездочек. Мне было пожаловано звание адмирала-наставника с правом ношения большой красной звезды.
Теперь все играли в моряков и дети, и учителя. И директор, и завуч. Игра охватывала большую часть наших дел: учебу, внеклассные занятия и мероприятия. Всё было ново и жутко интересно, и, когда готовился какой-то праздник (а их было множество), вся школа буквально кипела, потому что каждый за что-то отвечал.
Случались, правда, от излишнего рвения и перегибы: так, не раз бывало, совет «эскадры» сурово отчитывал то одного, то другого командира за большое число двоечников в «экипажах». Сегодня, оценивая прошлый опыт, я думаю, что делать этого не следовало: механизм стимулирования учебной деятельности очень сложен, и неосторожное использование жесткой или огульной критики в качестве отрицательного стимулятора в детском коллективе нередко приносит вреда больше, чем пользы.
Много интересных инициатив исходило от нового физрука К.В. Бойко. В школе как обычно работали игровые секции, на которые ходили многие ребятишки. Но наши возможности были слишком ограничены. Ким Вячеславович сумел пристроить многих детей к хорошим тренерам в детско-юношескую спортивную школу и городские спортивные клубы, и вскоре наши лыжники, легкоатлеты и боксеры уже были призерами городских состязаний. Под его руководством были организованы интереснейшие туристские походы, в которых участвовали все педагоги и дети, кроме больных и учащихся начальных классов. Походы были и одно-, и двухдневные (с ночевкой), с обязательным преодолением водной преграды (речки Вихоревки) по бревну, с хождением по азимуту, конкурсами краеведов, поваров и проч.
Любопытно, что чем больше коллективных дел мы затевали, тем больше находили возможностей для их реализации. Однажды после праздничного застолья (в которых теперь с большой охотой стали принимать участие не только работники школы, но и их мужья и жены), возникло желание создать хор и вокальную группу. И тут выяснилось, что учитель труда Н. Д. Громов не только хорошо играет на баяне, но обладает абсолютным слухом, а учительница биологии М. Р. Шаманская прекрасно поет и владеет навыками дирижирования.
На занятия хора стали ходить почти все учителя. Каково же было потрясение коллег из других, более крупных и именитых школ, когда во время городского смотра самодеятельности открылся тяжелый занавес дворца культуры «Энергетик» и наш хор грянул: «Во ку-, во ку-у-знице, во кузнице молодые кузнецы». Мы спели еще две народные песни, потом вышли две прелестных учительницы, А. Т. Кожевникова и Т. В. Михайлова, два нежных и сильных сопрано, которые спели дуэтом два старинных романса. Были еще выступления. В результате наш ансамбль, неожиданно для всех, был награжден грамотой победителя городского смотра.
Уже к концу учебного года коллектив наш было не узнать. Это был коллектив, за плечами которого было множество больших и малых дел, в которых каждый смог показать, на что он способен. В результате совместного и достаточно напряженного труда каждый педагог понял, что только в единстве всех нас сила каждого. Теперь уже не возникало необходимости «осаживать» директора, потому что директор вместе со всеми впрягался в общие дела и тянул как коренник
Конфликты по-прежнему случались, но были редкими, мелкими и в нашем стремительном движении вперед практически незаметными.
Всё было бы хорошо, если б не некоторые хозяйственные хлопоты, которые отнимали слишком много сил. Известно, что школы, как и церкви и дворцы культуры, в хорошие времена строили на высоких и сухих местах. А моя школа была расположена под крутым пригорком; и, поскольку она была принята в эксплуатацию моим предшественником без внешнего благоустройства, то весенние талые воды и потоки осенних дождей заливали нас и создавали много проблем. Денег же на хознужды, как всегда, давали мало.
Но самым беспокойным объектом была школьная котельная, работавшая на угле. Квалифицированных кочегаров на нищенскую зарплату (34 руб. 50 коп. в месяц) найти было невозможно, поэтому приходилось брать случайных людей, не имеющих никакой квалификации и, как правило, сильно пьющих. Неудивительно, что предаварийные ситуации возникали, как минимум, по два раза в месяц: в ночь после аванса и в ночь после «получки».
Дабы предотвратить аварии я в таких случаях надевал спецовку и сам становился на вахту в котельную. Такие ситуации всегда происходили под утро, и кидать уголек мне приходилось потом целый день, а то, случалось, и сутки, и двое, пока штатные кочегары не протрезвеют. Из-за вечной возни с кочегаркой я не мог нормально заниматься учебно-воспитательным процессом, вынужден был бросить учебу в Братском УКП Иркутского политехнического института, куда поступил в качестве студента-заочника энергетического отделения. А когда в январе 1964-го мне понадобилось выехать в Иркутск на трое суток, случилось худшее: к моему возвращению школа была полностью разморожена.
В лютый мороз я пришел в школу и увидел нечто ужасное: все батареи отопления были разорваны изнутри водой, превратившейся в лед, возле батарей валялись кучи чугунных осколков; время от времени некоторые батареи продолжали рваться со звуками орудийных выстрелов.
Все до единой, 200 батарей, пришлось заменять. Заменить-то заменили, но больше ничего не сделали, хотя кочегарку можно было заменить электробойлером-автоматом. Денег на это требовалось немного, но власти найти их не могли. Поэтому через год у нас произошла новая авария, и теперь 200 чугунных батарей с Урала пришлось самолетами (!) доставлять в Братск. Деньги снова нашли, но только на ликвидацию аварии, а не на модернизацию. Мне все это стало надоедать
В результате моих настойчивых просьб гороно в 1967 году перевело меня учителем истории во вновь открываемую школу 24.
Воспользовавшись относительной свободой, я тут же сдал вступительные экзамены в заочную аспирантуру и был прикреплен к кафедре методики преподавания истории Московского госпединститута им. Ленина. С воодушевлением занялся научной работой по теме «Развитие творческого потенциала учащихся на уроках истории». С пятиклассниками мы научились писать исторические сочинения на темы: «Один день из жизни спартанского мальчика», «На вилле римского патриция», «В садах Семирамиды» и др., с десятиклассниками мы написали и напечатали на пишущей машинке книгу рассказов дедушек и бабушек о войне под названием «Давным-давно шла война»