Он рассмеялся.
–
Мириам была встревожена, Голова Джона безвольно покачивалась, рот приоткрылся. Он явно дремал. Для них это было просто немыслимо. Они или бодрствовали, или Спали, то есть находились в глубоком укрепляющем трансе, свойственном их природе.
Он беспокойно пошевелился. Ах, только одно могло быть не в порядке! Она тряхнула головой, отказываясь в это поверить. Не так скоро, конечно, нет!
Она включила четвертую скорость. Огни мелькали за окнами, машина неслась к Нью-Йорку.
– Ты едешь слишком быстро. – Он повысил голос, стараясь перекрыть шум ветра.
– Мы одни на дороге.
Стрелка спидометра дрожала около восьмидесяти. Мириам, откинув голову назад, рассмеялась – горько и зло. Он не мог так быстро сдать. Она так его любила – его молодость, его свежесть. Рука ее скользнула в его руку, ощутила ответное пожатие.
– Ты задремал, да?
Она почувствовала на себе его взгляд.
– У меня были видения.
– Это похоже на Сон?
– Что-то вроде грез наяву. Я наполовину бодрствовал. Я видел прошлое – то время, когда мы встретились.
Она чуть не закричала от облегчения. Грезы наяву! Теперь она могла полностью отдаться тому чудесному состоянию, которое обычно наступало после насыщения. Старое ухабистое шоссе, запущенный город – во всем была скрытая красота. И за чувством облегчения в сердце ее пришло знакомое чувство – любовь к роду человеческому, или, точнее, благодарность за то, что он существует.
Мысли ее обратились к маленькой Алисе Кавендер, которую она вскоре должна будет трансформировать. Когда для Джона действительно наступит зима – нет-нет, не скоро, еще много лет пройдет, – у Алисы будет только начало лета. Он иссохнет, сморщится, она – расцветет, и любовь Мириам переключится с одного существа на другое, и не будет тех ужасных лет одиночества, которые ей приходилось влачить в прошлом. Чтобы подбодрить себя, она попробовала коснуться Алисы. Отклик пришел незамедлительно – она ощутила ее теплоту, ее запах, неистовство ее сердца. Затем все кончилось – дивный шторм утих. Прикосновение... как хорошо. Девочка отлично развивалась в нужном направлении.
Они пересекли Флашинг-Медоу-Парк, оставив слева огромное кладбище Маунт-Хеброн и справа – павильоны Всемирной ярмарки. Мириам внимательно наблюдала за Джоном, не забывая, впрочем, и о дороге.
– Помнишь Террас-Клуб? – задумчиво спросил он.
– Как могу я забыть? – Это было в тридцать девятом, Террас-Клуб тогда располагался на месте старой Всемирной ярмарки. Она живо представила себе его веселые желто-белые стены, изящные линии столов и стульев из нержавеющей стали.
– Мы там танцевали.
– Мы там делали не только это. – Она хорошо помнила, как Джон в припадке неистовства похитил девчушку из дамского туалета, в то время как она наслаждалась ее кавалером.
Огни Манхэттена замелькали вдали – они ехали через Квинс. Мириам казалось, что все это было так недавно. Как будто не больше недели прошло с тех пор, как весь этот район наводнили строители. Раньше здесь проходила мощеная дорога, в воздухе носились запахи смолы и сырой древесины. В те дни Лонг-Айлендская магистраль еще не была построена, и трамвайные пути бежали к Озоновому парку.