Повстанец Контус прятался где-то в этой заброшенной земле, скрываясь и составляя планы новых мятежей и резни. Его следовало выкорчевать, несмотря на цену. Из него следовало сделать пример, чтобы Лорсен мог пожать всю славу от его поимки. Он последний раз взглянул через очки на Сквердил — все еще бесшумный — прежде чем убрать их и начать спуск со склона.
Темпл приглушенно говорил с Коской внизу, жалобная нотка в его голосе особенно раздражала.
— Могли бы мы, возможно… поговорить с горожанами?
— Мы поговорим, — сказал Коска. — Сразу, как только обеспечим фураж.
— Вы имеете в виду, ограбим их.
Коска похлопал Темпла по руке.
— Юристы! Вы смотрите в самую суть!
— Должен быть лучший путь…
— Я потратил свою жизнь на его поиски, и поиски привели меня сюда. Мы подписали контракт, Темпл, как тебе прекрасно известно, и Инквизитор Лорсен желает, чтобы мы исполнили свою часть сделки, так, Инквизитор?
— Я буду на этом настаивать, — проскрежетал Лорсен ядовито глядя на Темпла.
— Если ты хотел избежать кровопролития, — сказал Коска, — тебе действительно следовало высказаться заранее.
Юрист моргнул.
— Я так и сделал.
Старик воздел беспомощные кисти, указывая на наемников, которые вооружались, садились на лошадей, пили и всячески готовили себя к насилию. — Не достаточно красноречиво, очевидно. Сколько у нас людей, готовых для боя?
— Четыреста тридцать два, — тотчас сказал Дружелюбный. Безшеий сержант имел, по мнению Лорсена, две поразительные особенности: молчаливую угрозу и числа. — Помимо шестидесяти четырех, которые предпочли не присоединяться к операции, с тех пор, как мы вышли из Малковы, сбежали одиннадцать дезертиров и пятеро заболели.
Коска отмахнулся:
— Некоторая убыль неизбежна. Чем меньше нас, тем больше слава каждого, не так ли, Сворбрек?
Писатель, курьезный каприз в этой операции, выглядел как угодно, только не убежденно. — Я… полагаю.
— Славу сложно посчитать, — сказал Дружелюбный.
— Совершенно верно, — посетовал Коска. — Как честь, и добродетель и все прочие желанные непостижимости. Но чем нас меньше, тем и доля добычи выше.
— Добычу можно посчитать.
— И взвесить, и почувствовать, и выставить на свет, — сказал капитан Брачио, мягко потирая свой вместительный живот.
— Разумное расширение довода, — Коска завернул вощеные кончики усов, — может быть все эти высокие идеалы целого мира не стоят ломаного гроша.
Лорсен содрогнулся от сильнейшего омерзения.
— В таком мире я бы жизни не вынес.
Старик ухмыльнулся.
— И все-таки вы тут. Джубаир на месте?
— Скоро, — проворчал Брачио. — Мы ждем его сигнала.
Лорсен вдохнул сквозь сжатые зубы. Толпа безумцев, ждущих сигнала самого безумного.
— Еще не поздно, — Сафин говорил тихо, чтобы не услышали остальные.