Ты можешь быть чертовски убедительным, когда захочешь.
— Так дайте убедить вас сейчас. Пожалуйста, генерал Коска. Не подписывайте.
После долгой паузы Коска глубоко вздохнул, его лоб наморщился еще глубже. — Что ж, добросовестное возражение.
— Совесть это, — с надеждой пробормотал Темпл, — осколок божественного? — Не говоря уже о дерьмовом штурмане, который завел его сейчас в опасные воды. Он осознал, что нервно теребит край рубашки под взглядом Коски. — У меня просто есть чувство, что эта работа… — Он подыскивал слова, способные повернуть течение неизбежности. — Закончится плохо, — нескладно закончил он.
— Хорошие дела редко требуют услуг наемников. — Рука Коски сжалась немного сильнее на его плече, и Темпл ощутил смутное присутствие Дружелюбного позади. Спокойное, тихое, и в то же время такое отчетливое. — Люди совести и убеждений могут обнаружить, что они лучше подходят для других работ. Инквизиция его Величества предлагает праведные дела, как я понимаю?
Темпл сглотнул, глядя на Наставника Пайка, который был увлечен щебечущей птичьей стаей. — Не уверен, что мне есть дело до их сорта праведности.
— Ну, такова суть праведности, — проговорил Коска, — у каждого свой сорт. С другой стороны, золото универсально. По моему немалому опыту, человеку лучше волноваться о том, что хорошо для его кошелька, чем о том, что просто… хорошо.
— Я просто…
Коска сжал еще крепче. — Не желаю показаться грубым, Темпл, но дело не только в тебе. От меня зависит благополучие всей компании. Пять сотен человек.
— Пятьсот двенадцать, — сказал Дружелюбный.
— Плюс один с дизентерией. Я не могу причинять им неудобство ради твоих чувств. Это будет… безнравственно. Ты нужен мне, Темпл. Но если хочешь уехать… — Коска тяжко вздохнул. — Назло всем твоим обещаниям, назло моему великодушию, назло всему, через что мы вместе прошли, ну… — Он протянул руку в сторону горящей Малковы и поднял брови. — Полагаю, дверь всегда открыта.
Темпл сглотнул. Он мог уйти. Он мог сказать, что не хочет принимать в этом участия. Хватит так хватит, черт возьми! Но это потребовало бы мужества. Это оставило бы его без вооруженных людей позади. Одинокий, слабый и снова жертва. Это было бы трудно. И Темпл всегда выбирал легкий путь. Даже когда знал, что он неверный. Особенно тогда, на самом деле, поскольку легкий и неверный — такая хорошая компания. Даже когда у него было чертовски хорошее представление, что это закончится тяжко, даже тогда. Зачем думать о завтра, если сегодняшний путь такой тернистый?
Возможно, Кадия нашел бы способ остановить это. Что-нибудь включающее величайшее самопожертвование, скорее всего. Вряд ли стоило говорить, что Темпл не был Кадией. Он вытер свежий пот, выдавил слабую улыбку на лице и поклонился.
— Для меня все еще честь служить.
— Превосходно! — И Коска выдернул контракт из мягкой руки Темпла, и развернул его, чтобы подписать в пустом столбце.
Наставник Пайк стоял, стряхивая крошки со своего бесформенного черного плаща и разгоняя птиц. — Вы знаете, что там, на западе?
Он дал вопросу немного повисеть. Снизу были слышны слабые позвякивания, стоны, щелчки — его Практики утаскивали пленников. Затем он сам ответил.
— Будущее.