Как в тумане ему вспоминался тот морозный вечер, когда они шумной компанией завалились в кафе и устроили с иностранными студентами скандал, закончившийся потасовкой. Именно потасовкой, не дракой, не разгромом заведения. Пара его новых друзей всего лишь схватили за грудки двоих иностранцев, но тут как из-под земли появился наряд милиции: остаток вечера и ночь студенты провели в отделении. По мере того, как из головы выветривались пары алкоголя, в мозг Юры вползала страшная мысль о последствиях вечеринки. Из всей компании только он и ещё один студент были москвичами, остальные приезжие. Их уводили на допрос поодиночке, и никто не возвращался в обшарпанный коридор, где другие дожидались своей участи. Когда настала очередь Ракитина, его привели в маленький кабинет, там с трудом помещались стол, два стула у стены и несколько книжных полок, заставленных пыльными папками. За столом восседал человек в тёмно-сером костюме, с за ним, справа ещё одна дверь.
Так вот куда девались ребята после допроса, тоскливо подумал Юра, чувствуя, как сжимается сердце, словно его стиснула чья-то грубая рука. Рука сидящего за столом, когда Юра пожимал её, напротив, оказалась довольно мягкой и прохладной. Этот жест милиционера или кем он там являлся, удивил, но несколько успокоил парня. Мужчина предложил присесть, подтолкнул в его сторону пачку сигарет «Ява» и пепельницу, а когда Юра отрицательно мотнул головой, сам достал сигарету и закурил. Неловко устроившись на краешке стула, студент трясся от страха в ожидании начала допроса, но человек за столом молчал и смотрел на него в упор усталым взглядом, периодически затягиваясь и выпуская перед собой клубы сизого дыма. Наконец он докурил, медленно затолкал окурок в пепельницу и взял в руки студенческий билет Ракитина.
Ну что, Юрий Петрович, начал он тихим вкрадчивым голосом, кто из вас задумал эту провокацию?
Юра хотел возмущённо возразить, но под пронизывающим его взглядом слова застряли в горле тошнотворным комом, и он хрипло закашлялся. По спине градом покатил пот, тело стало вялым и непослушным, живот скрутило судорогой.
Не, не, только и смог он выдавить. Я не
Да ты успокойся, подбодрил его мужчина. Выдохни.
Неожиданно разговор приобрел миролюбивый характер: мол, ничего страшного не случилось, с каждым бывает, дело житейское. Да и парень ты вроде неплохой, и товарищи о тебе хорошо отзываются, поэтому тебе, Юрик, беспокоиться не о чем. Он так и сказал: «Юрик», и так это прозвучало по-домашнему, по-панибратски, что вселило в парня надежду на благополучный исход дела. Далее его расспрашивали о семье, учёбе, увлечениях, товарищах по институту. Ракитин воспарил духом и говорил, говорил, говорил Он вывалил новому знакомому даже то, в чём не до конца мог признаться себе, то, что скрывал глубоко в душе. Беседа закончилась предложением: он, Юрик, должен выполнять некоторые поручения. Тогда они показались парню вполне невинными: рассказывать, о чём говорят студенты, чем увлекаются, где покупают одежду, пластинки и прочую заграничную лабуду. Юра охотно согласился, и покатилось
Умелые руки вылепили из него профессионального стукача. Почти год Юрик исправно писал доносы на своих товарищей: собутыльников, преподавателей и иностранных студентов. Итогом его деятельности стало обвинение группы студентов и нескольких преподавателей в антисоветской деятельности. Правда, никого так и не посадили, но жизнь людям испортили. Сгорел и сам Ракитин, теперь он не мог оставаться в стенах вуза. Однако кураторы его не бросили, и оказался он в «Вышке», Высшей школе КГБ о чём никогда не жалел. Мало того, распробовав вкус власти над людьми, он уже не мог без этого и желал её всё больше и больше.
Ракитин терпеливо ждал, пока генерал задумчиво пялился то на него, то на бокал в своей руке, изредка втягивая ноздрями аромат коньяка. Полковник давным-давно изучил привычки своего шефа и знал, что сейчас тот не размышляет, а просто тупит, снимает нервное напряжение. Подождём, нам не впервой наблюдать за тобой
Наблюдать и собирать компромат было любимым занятием полковника. Компромат на всех, кто когда-либо попадал в его поле зрения, в том числе и на своего благодетеля. Только пока еще собранное на Грязнова не тянуло на громкое дело. Конечно, подорвать репутацию могло, но опять же, могло и не сработать и тогда жди «обратку» и сам камнем на дно. Нет, так не годится. Нужны железные аргументы, железобетонные, чтобы мокрого места не осталось. А кому их занести, он знает там только и ждут повода сожрать сенатора с потрохами. Поэтому Велихов это шанс. Должен он знать, где закопался этот Полунин, должен. Он упёртый, наверняка отыскал Пола, чтобы выяснить, почему так всё вышло в Париже. Может, уже и грохнул его, а документы забрал, и публикация его рук дело? Поиздержался? Хотя насчёт поиздержался это вряд ли. Перед глазами Ракитина до сих пор стояла картина с открытым сейфом, забитым пачками денег. А ещё не давали покоя чёрные футляры, в каких обычно хранят драгоценности. Когда после безуспешной погони за Полуниным он вернулся назад, то с удивлением обнаружил, что убитый Велихов исчез, а вместе с ним исчезло все содержимое сейфа. С досады он добавил свинца из своего пистолета в тело хозяина дома, распростёртое на полу, и быстро свалил. Нет, Велихов, поиздержаться ты не мог, а вот отомстить это более вероятно. Тогда почему просто не опубликовал материал на Грязнова, чтобы утопить его? Хотя нет, не туда меня несёт Велихов про участие Грязнова в своей судьбе ни сном ни духом. Не знает он заказчика. Прочитать-то материалы он мог, но там не только на генерала, там и на других дерьма полно. Эх, получить бы эту папочку поскорее!
У Ракитина от такой перспективы зачесалась спина, и он машинально заёрзал на диване. Грязнов отреагировал на это движение, слегка вздрогнул. Казалась, что он удивлен, обнаружив в своей гостиной еще одного человека.
Ты уверен, что вариант с дочерью сработает? тщательно выговаривая слова, поинтересовался генерал.
Это один из вариантов. Девчонку мы использовали для того, чтобы выманить Велихова в Россию. А сейчас она, по сути, отработанный материал. Конечно, я попробую надавить на него через дочь но если не получится, мы исключим её из схемы.
Исключим это как? Ликвидировать?
По документам она уже мертва. Так что проблем не вижу. Как только закончим с Велиховым, сразу зачистимся.
Откуда она у него взялась вообще? В его деле не было никаких данных.
Я, когда его брата пробивал, выяснил, что у того дочь приёмная. Оказалось это ребёнок Велихова-младшего. От какой-то шалавы местной.
Шалавы?
Ну а как? Она когда родила, через год ребёнка его брату подкинула и сбежала с каким-то нариком в Сочи. Через два года их нашли холодными, с передозом.
Получается, что он дочь никогда не видел?
Видел! заверил Ракитин. Девчонка умная, симпатичная, считает папу дипломатом. Мы всё из неё вытянули. Он каждый год приезжал, вроде как в отпуск.
Полковник достал из внутреннего кармана пиджака фото и положил на стол перед генералом. С фотокарточки глядело очаровательное создание с тонкими, правильными чертами нежного лица, с припухлыми, красиво очерченными губами. У девушки были удивительные, почти детские, широко распахнутые глаза. Она выглядела ровесницей дочери Грязнова от второго брака, и в душе генерала на мгновение что-то шевельнулось, но тут же замерло. Он качнул головой и отодвинул фото.
Каждый год, говоришь. Это что, он десять лет подряд спокойно приезжал в Россию? Как же ты его пропустил?