Вообще-то я вынужден был задержаться в Индии, чтобы оправиться от пулевых ранений, потенциально смертельных.
Рочестер покачал головой:
Ты вернулся полгода назад. И что же, усердно добивался расположения потенциальных невест? Нет, попадал на первые полосы газет, превращая пэров в рогоносцев. К тому же ходят слухи о твоих заслуживающих наказания проступках.
Неужели? искренне удивился Тристан.
Рочестер поджал губы и на миг стал похож на себя более молодого, занятого поиском инструмента для очередного наказания. За то, что сын доставлял одни неприятности. За любовь к поэзии и красивым вещам, за «девчоночью» привязанность к домашним животным. Должно быть, Рочестера злило, что единственным доступным ему инструментом контроля оставалась лишь финансовая удавка, на которой он держал сына. И она не приносила немедленного удовлетворения.
Не имею привычки читать всякие сплетни. Полагаю, лучше находиться в блаженном неведении относительно слухов, касающихся моей персоны.
Граф медленно подался вперед:
Тебя видели в одном заведении.
Вполне возможно.
С младшим сыном маркиза Донкастера.
Вот так сюрприз! Тристан усмехнулся про себя.
Значит, слухи касаются лорда Артура?
Небрежность, с которой он произнес эти слова, заставила Рочестера побледнеть. Занятно.
Не беспокойтесь по поводу лорда Артура Сеймура, отец. Я кое-кому вставил и позволил ему смотреть, однако на острие был не он.
Эти слова едва не сорвались у Тристана с языка. Вместо этого он сказал:
Общество, как всегда, фабрикует сенсацию из ничего. Вряд ли газеты отважатся обнародовать что-либо конкретное.
Под левым глазом отца дернулся мускул.
Фактов хватит, чтобы Донкастер быстренько состряпал иск по обвинению в клевете.
Против кого?.. Глупейшая затея! Так каждый на британских островах узнает о любовных предпочтениях Артура.
И вполне возможно, о твоих, пробурчал Рочестер. Малейший намек на подобные вещи сделает твое положение в свете весьма шатким. Союз с женщиной, репутация которой безупречна, может поправить дело; однако, само собой, отцы девушек в настоящее время не расположены отдать их такому, как ты, разве что я выложу кругленькую сумму.
Тристан стиснул зубы:
Не тратьте деньги. Я не нуждаюсь в жене.
Существовала лишь одна женщина, с которой он в перспективе мог надеяться на нечто большее, чем мимолетные отношения, однако на ярмарке невест она не присутствовала.
Учитывая сложившиеся обстоятельства, мы должны действовать быстро.
Тристан пожал плечами:
Откровенно говоря, я не возражаю против кузена Уинтерборна. Добро пожаловать! Он беспечно махнул рукой, словно обводя круг, включающий в себя весь дом Рочестеров: такое легкомыслие непременно разозлит отца.
Глаза Рочестера потемнели:
Тристан, я не шучу.
Сэр, вы предположили, что я, вследствие своей ужасной репутации, не смогу найти за три месяца достойную и не возражающую против брака со мной женщину. Поэтому, Тристана вдруг осенило, вы, вероятно, уже выбрали для меня подходящую невесту?
Само собой, выбрал. Тем не менее возможный скандал вынудил ее опекуна отложить на время заключение контракта.
Скажите мне, кто эта счастливица?
Рочестер покачал головой:
Зачем? Чтобы подтолкнуть тебя к очередным шутовским проделкам, в то время как дело не улажено? Нет. Сейчас перед тобой стоит простая задача: завоевать симпатии уважаемых в обществе матрон, а еще одеваться и вести себя, как подобает мужчине твоего круга. Для начала сними с себя это.
Граф щелкнул пальцами у правого уха сына. Тристан проколол ухо и вставил бриллиантовую сережку-гвоздик.
Он холодно взглянул на отца и встал:
Я пережил осаду Шерпура. Я добрался до Кандагара, неся на себе полумертвого капитана. Я повидал множество смертей, крови и мерзостей больше, чем в состоянии запомнить. Так что простите, если проблема выбора идеальной жены и газетные сплетни кажутся мне ничтожными.
Он был уже у дверей, когда граф бросил вдогонку:
Если ты хочешь, чтобы твоя мать осталась в Эшдауне, предлагаю задуматься, насколько серьезны эти проблемы.
Тристан застыл на месте. На него навалилось все сразу: жар и холод, бешеный пульс, гул крови в ушах. Часть мозга лихорадочно размышляла; другая же часть пребывала в оцепенении.
Он обернулся, нарочито медленно. Тело было по-прежнему готово к бою что полезно на вражеской территории, но не там, где территория ужалась до кабинета знатного дворянина. «Убить или быть убитым». Или в британских родовых владениях это всего лишь фигура речи?
Какое отношение все это имеет к маме?
Лицо Рочестера состояло из одних только теней и острых углов.
Как я уже сказал, она нездорова. Возможно, ей обеспечат лучший уход в другом месте.
Тристан сжал трость так, что пальцы побелели.
А точнее?
Есть места, более подходящие для людей с ее странностями
Мы говорим о Бедламе?
Граф наклонил голову:
Бедлам? Нет. Есть специализированные частные заведения, более приспособленные для ухода
Частные заведения. Места, куда находящихся в здравом рассудке, однако причиняющих неудобства жен и дочерей до сих пор отправляют умирать.
Когда Тристан вернулся к столу, в глазах Рочестера мелькнула тревога он зашел слишком далеко. Однако же граф решился; а значит, черт возьми, что-то его на это подвигло?
Мама очень переживает. Тристан сверлил отца взглядом. Ее сын погиб.
Мой тоже, отрывисто бросил граф. Еще один проблеск эмоций.
В другой день и в другой жизни Тристан мог бы выразить сочувствие.
Маме не место в лечебнице для душевнобольных. Там она не выживет, и вам это известно.
Тристан, я могу терпеть лишь определенное количество странностей в своем доме. Тебе решать, чьи это будут странности либо твои, либо ее.
Это был шантаж, и такой, которому придется подчиниться. Все жилы в теле Тристана напряглись в порыве немедленно устранить угрозу свободе. Он сделал глубокий вдох, затем второй. Наконец пламя гнева в крови утихло.
Рочестер кивнул и добавил почти дружелюбно:
Я призываю тебя выполнить свой долг. Женись, роди наследника, роди еще нескольких отпрысков. У тебя есть три месяца на восстановление достаточно приемлемой репутации. Докажи, что ты не полностью бесполезен.
Бесполезен. Еще один глубокий вдох. «Бесполезен» любимое оскорбление Рочестера. Всякий, кто в должной мере не удовлетворял запросам графа, попадал в эту категорию, и даже когда Тристан повзрослел, это слово наносило ему глубочайшую рану.
С него хватит. Визит к матери в западное крыло дома придется отложить.
Когда Тристан сел в карету и свернул на подъездную аллею, он сформулировал для себя ответ, почему Рочестер использовал для давления на сына графиню, а не свой банковский счет, как бывало обычно. Во-первых, отец осознал, что Тристан близок к достижению минимально необходимой финансовой независимости. Во-вторых, женитьба дело серьезное, и Рочестер справедливо допускал, что очередное урезание денежного содержания сына может не принести результатов. Чтобы тот взял в жены выбранную Рочестером девушку и пусть рожденные в браке дети до конца дней напоминают о графе? Ну уж нет. Отсюда и шантаж: жизнь за жизнь. Либо собственная жизнь, либо жизнь матери.
Если Тристан уступит, Рочестер сделает маму петлей на шее сына. А значит, нужно что-то придумать. Что, если послать письмо в Дели, генералу Фостеру возможно, тот согласится приютить ненадолго двоих гостей из Англии, не задавая лишних вопросов? Конечно, это потребует времени. Проклятие! Письма на такие расстояния идут неделями! Или попробовать отправить сообщение в Бомбей телеграфом, по подводному кабелю? Вот только соединяющие Англию и Нью-Дели кабели часто повреждаются. Тристан немного поиграл с идеей пуститься в дорогу с больной матерью, увезти ее в никуда; к черту планы и к черту Фостера. Увы, подобная импульсивность обычно ни к чему хорошему не приводит.