Жар был невыносимым словно пощёчина. Влажное платье выпускало на солнце пар. На улице было тихо, и аккуратный ряд богатых особняков казался ослепительно-белым в солнечном свете. Единственное движение, которое она заметила, было подёргивание хвоста большого рыжего кота, растянувшегося на тротуаре. Элеонора повернула к Мэрилибон товары мясников с Мэйфера были сейчас для них слишком дороги, и шум затопил тяжёлой волной. Коричневая пыль липла к юбкам, кружилась у копыт лошадей, поднималась по ногам прохожих. Дети столпились у «Панч и Джуди»[5], липкие от сладостей и пота. Мимо проносились кэбы и экипажи. Окна домов распахивались одно за другим. Лошади с надеждой сопели, косясь на лотки с яблоками. Уличные торговцы продавали имбирное пиво и клубничный лёд их лица раскраснелись от криков на солнце. Молочницы пробивались сквозь толпу, расталкивая всех вёдрами. Когда одна из них проходила мимо, Элеонора уловила запах несвежего молока и увидела тонкий слой той же коричневой пыли и мёртвых насекомых, плавающих на поверхности.
Кто-нибудь то и дело пихал локтями ей в бока. Ноги скользили в пыли. Какой-то ребёнок ударил по её пустой корзине и побежал прочь, ругаясь, что ничего не выпало. Фыркали лошади казалось, в самое ухо. Над головой то и дело свистели хлысты кучеров, и со всех сторон раздавались крики:
Яблоки! Свежие яблоки!
Билли, а ну вернись, сейчас же!
Клубничный лёд! Прекрасный клубничный лёд! Всего за пенни, порадуйте своего малыша, миссис, и одно для вас
Все на борт, отправляемся к Пикадилли! Эй вы, сэр, вы к Пикадилли?
Элеонора поспешно шмыгнула в сторону с пути омнибуса. Кто-то дёрнул её за юбки. Чья-то рука потянулась к её кошельку, и девушка шлёпнула её. Ещё чья-то рука потянулась к её бёдрам, и девушка ударила по неё корзиной. Псы рычали на неё. Какой-то дудочник засвистел ей в самое ухо. Мухи кружили у её головы.
Наконец она добралась до лавки мясника, потрёпанная и вспотевшая. Даже вид свиных туш, развешанных у окна, не подавил нахлынувшего на неё облегчения.
Пригнувшись, Элеонора прошла внутрь, стараясь не обращать внимания на запах мяса, которое слишком долго продержали на жаре. Помощник мясника юноша лет двадцати с тёмными волосами и длинным худым лицом при виде неё распрямился и отёр окровавленные руки о фартук. Элеонора не раз видела, как он околачивался у чёрного входа в особняк Гранборо, дожидаясь Лиззи, смущаясь. Они гуляли вместе уже почти год, но, если рассуждения, которые подслушала Элеонора, были правдой, Лиззи зря тратила своё время.
Доставка в особняк Гранборо, будьте добры.
Доставку доставляют, знаете ли, брови юноши приподнялись. Ты одна из девочек Гранборо? Его взгляд скользнул к её талии. Раньше там тебя не видел. Ты новенькая?
Нет. Я там уже не один год.
Он недоверчиво рассмеялся на всю лавку:
Да ладно! И как же такой хорошенькой штучке вроде тебя удалось продержаться так долго? Старик что же, ослеп?
Элеонора вспомнила Лею, и чувство безнадёжности окутало её точно саван. Она сделала вид, что не расслышала.
Доставка в особняк Гранборо, будьте добры.
Ладно, ладно. Я ничего такого не имел в виду.
Юноша передал ей большой свёрток в вощёной бумаге, но, когда Элеонора попыталась забрать мясо, он не отпустил.
Ты будешь в доме, когда я доставлю товар в следующий раз?
Я буду работать. Благодарю.
Она выдернула из его рук свёрток и затолкала в корзину. Помощник мясника широко ухмыльнулся один из его клыков отсутствовал.
Я заскочу, и мы увидимся, а? Как тебе такая мысль?
Лучше не стоит. Если хотите, можете передать со мной весточку Лиззи. Она ведь ваша душечка, да?
Его ухмылка потускнела:
Ну, я бы не сказал прямо, что душечка
А вот она бы сказала.
Поджав губы, Элеонора вышла и затерялась в толпе.
Когда девушка вернулась, Лиззи ждала у чёрного хода. Покусывая ногти, она смотрела, как Элеонора снимает и вешает на гвоздь свою шляпку и стягивает перчатки.
Слава богу, проговорила Лиззи наконец. Мисс Элеонора благополучно пережила поход на улицу без сопровождения и вернулась к нам целая и невредимая! Какое, чёрт побери, облегчение!
Элеонора глубоко вздохнула.
Очень мило с твоей стороны, Лиззи, ответила она спокойно.
Жаль, некому вынести тебе твои носилки.
И правда жаль.
Элеонора подхватила свой сундучок с рабочими принадлежностями. В широком деревянном ящике, больше похожем на корзину, лежали старые тряпки, жестяные банки с полиролью и огромная перьевая метёлка для пыли. Вешая метёлку себе на запястье, Элеонора чувствовала, как Лиззи смотрит на неё, и мечтала о том, чтобы как следует стукнуть девушку по голове.
Ну? резко спросила Лиззи.
Элеонора напустила на себя то самое невинное выражение, которое Лиззи так ненавидела:
Что, прости?
Подбородок Лиззи дёрнулся:
Что он сказал?
Элеонора вспомнила ухмылку Лиззи, когда стало понятно, что Лея не задержится с ними надолго, и её охватило странное злорадство. Она постаралась, чтобы на лице ничего не отразилось. Больше никаких ухмылок.
Извини, о ком ты?
Ты прекрасно знаешь, о ком я, чёрт возьми! О Берти, конечно! Он просил мне что-то передать?
Тот высокий парень с тёмными волосами? Он спрашивал, новенькая ли я.
Лиззи отдёрнула руку ото рта. На пальце выступила кровь.
Ты о чём?
Элеонора честно смотрела на неё широко распахнутыми глазами, но внутри ликовала.
Он просто хотел узнать, виделись ли мы раньше. Я сказала, что нет.
Оставив Лиззи тревожиться о произошедшем, Элеонора стряхнула пыль с юбок и поднялась по лестнице, ступая совсем тихонько. Второй этаж. Длинный тонкий ковёр заглушал звук её шагов, когда она кралась по пустому коридору. Нетронутые чехлы для мебели и закрытые ставни придавали дому атмосферу тяжёлой неподвижности, но, по крайней мере, на втором этаже было прохладнее.
Пять минут в библиотеке вот всё, что ей нужно. Всего пять минут насладиться запахом старых книг, и гнев истает. Элеонора пригнулась и скользнула внутрь. В дневном свете библиотека казалась меньше, но в солнечных лучах ярко искрились нити старого персидского ковра и золотое тиснение на корешках книг. Этот зал был сундуком, и все сокровища были прямо здесь.
Девушка подошла к ближайшей полке с книгами и вытащила старый дневник путешественника. Только пять минут.
Дверь за её спиной открылась, и Элеонора резко обернулась.
На пороге стоял мистер Пембрук.
Девушка не удержалась попятилась, прежде чем сумела остановить себя. Нет, ей не удастся просто проскользнуть мимо он всегда был крупным мужчиной и стал ещё больше, поглощая все эти ужины, которых она никогда не сможет себе позволить. Как только кто-то вроде него мог быть женат на такой доброй великодушной леди, как миссис Пембрук? Этого Элеонора никогда не могла понять. Наверное, когда-то он был красивым, но теперь его волосы липли к потному лбу, а лицо было толстым, одутловатым, и глаза блестели, как гнилые фрукты, когда он окинул девушку взглядом. Даже днём от него разило бренди.
Руки сами собой сжались в кулаки. «Как он смеет? думала девушка. Как смеет вообще показываться? Лею уволили сегодня, и она носила его ребёнка».
Лея, придумавшая Элеоноре глупое прозвище и научившая, как оборачивать резкость Лиззи против неё самой же. Её уволили без рекомендаций, незамужнюю, с ребёнком, которого она даже не желала. Теперь Лея не сможет найти работу, и никто не позволит незамужней матери снять приличную комнату. Деньги у неё скоро закончатся, а ей даже негде будет жить, и если что-то с ребёнком будет не так Лея даже не сможет позволить себе услуги врача. Одному Богу известно, куда собиралась теперь отправиться Лея и что намеревалась делать. Мистеру Пембруку было всё равно. Он шагнул в библиотеку, сунув большие руки в карманы своего блестящего жилета. Взгляд его лягушачьих глаз был беспечным, словно у ребёнка, и он насвистывал какой-то мотивчик. Ненависть Элеоноры была так сильна, что казалось, воспламеняла кровь.