На крыше дома в европейском стиле, разумеется, никого не было. С момента страшного происшествия минуло всего два дня, но вокруг дома Фудзинами было на удивление тихо ни следа зевак, полиции или прессы.
Здание в европейском стиле было окружено невысокой оградой из красного кирпича и живой изгородью. Один раз обойдя вокруг дома, видного со склона холма, мы убедились в том, что живая изгородь защищала дом и сад от посторонних взглядов. Ведущая к дому дорога, должно быть, была специально проложена по земле, принадлежащей семье Фудзинами.
Со стороны главного входа путь преграждали черные кованые ворота с украшением в виде львиной морды. Только оттуда можно было разглядеть сад и само здание. Сад был весьма причудливым, и почва в нем блестела, словно обсыпанная серебряной пудрой. Меня это заинтересовало, но Митараи, казалось, внимательно изучал само здание в европейском стиле.
Это было трехэтажное здание с синей шиферной крышей. Как это часто бывает в европейских постройках, прямо под крышей были установлены панорамные окна, поэтому на третьем этаже, судя по всему, располагалась мансарда.
Если он сидел на крыше лицом в ту сторону, значит, смотрел на лавр, бормотал Митараи, держась за металлическую дверь.
От его слов я вздрогнул, вспомнив о страшной причине нашего визита.
Но что вообще можно увидеть, сидя там? Вот бы подняться и сесть, как труп тогда продолжил Митараи, нисколько не заботясь о приличиях; зато стыдно стало мне. Оттуда виден только камфорный лавр. За ним ничего не разглядеть мешают толстые ветки. Очевидно, он и вправду забрался туда, чтобы увидеть дерево. Но почему господин Фудзинами поднялся на крышу в такую ненастную ночь? Мори-сан, у вас есть идеи?
Ну, я не Марико покачала головой.
Не было ли у него странностей?
Он был необычным человеком, но точно не сумасшедшим!
Ага, Митараи кивнул. Зачем же такой обыкновенный человек в ненастную ночь забрался на крышу, откуда видны только ветви камфорного дерева? Что ж, хорошо, стоит мне добраться до причастных к этому людей, и мы узнаем правду! заключил он, подошел к железным воротам и остановился перед ними. Мори-сан, единственный член этой семьи, с которым вы познакомились, это супруга Таку Фудзинами?
Да На мгновение застыв, женщина осторожно кивнула.
Знаете ли вы кого-то еще из причастных к произошедшему?
Нет, не знаю.
Митараи, задумавшись, сделал шаг в сторону.
Неужели мне нужно снова встретиться с госпожой Фудзинами? робко спросила женщина.
Боюсь, у нас нет выбора. Мы здесь никого не знаем, и в полиции Йокогамы у нас знакомых нет.
Да Марико угрюмо кивнула.
Будет достаточно, если вы представите нас хотя бы одному человеку; мы сделаем все остальное. Как зовут жену господина Фудзинами?
Кажется, Икуко-сан.
Икуко Фудзинами? Понятно. Их квартира там, верно? Митараи оглянулся и указал на пятиэтажный дом, возвышавшийся за зданием заброшенной бани.
Да, там, шепотом ответила Марико.
Многоквартирный дом выглядел очень современным благодаря открытым верандам.
Давайте сперва немного пройдемся, предложил мой друг и окинул взглядом окрестности.
Чуть южнее ограды дома Фудзинами, на крыше которого обнаружили мертвеца, находилась общественная баня с высоким дымоходом. В отличие от здания в европейском стиле баня не была обнесена забором. Казалось, ее возвели прямо на цементном квадрате фундамента.
С обеих сторон по краям двускатной крыши, обычной для зданий бань, были помещены фигуры сятихоко[30] совсем как на крыше замка, но само здание выглядело абсолютно заброшенным. Когда-то выкрашенные в белый цвет стены были покрыты надписями и граффити, а пропускавшие в помещение солнечный свет высокие окошки были разбиты. Может быть, местные ребятишки соревновались в меткости, бросая в них камни?
Над главным входом, наглухо заколоченным досками, было написано: «Бани Фудзидана-ю». Подойдя к западной двери, мы обнаружили, что она сломана, и при желании сквозь щель можно было легко протиснуться внутрь.
Обширное пространство с полом, выложенным белой плиткой, производило странное впечатление. Краска на стене, где была нарисована гора Фудзи, стала неразличимой из-за разъевшей ее красно-черной ржавчины. Мне, как художнику, было больно на это смотреть. Живописец вложил душу и время своей жизни в это изображение лишь для того, чтобы оно так бесславно пропало.
Тусклый луч света упал на пол, подсветив белую плитку. Как я и думал, она была усеяна бесчисленными отпечатками детской обуви. Пол местами потемнел от пыли и грязи, повсюду были разбросаны осколки плитки и деревянные щепки. По полу бежали трещины, через которые пробивались трава и сорняки. Посеребрение сошло с выстроенных в ряд кранов, оголив их латунные части, кое-где побелевшие от времени. Через треснувшее дно купели также обильно прорастали сорняки.
Прямо древнеримские руины, пробормотал Митараи. Похоже, здесь была своя маленькая империя
Стоило нам выйти на улицу, как ветер ударил мне в лицо. По левую руку высился огромный дымоход. Мы подошли к трубе вплотную, и Митараи какое-то время смотрел наверх.
У основания дымоход был таким широким, что даже втроем, взявшись за руки, мы не смогли бы его обхватить, а его верхушка терялась высоко в небе. Огромный столб перед нами очень напоминал трубу крематория.
Рядом с трубой стоял сарай. Дверь была незаперта, и Митараи, взявшись за ручку, легко открыл ее.
Ого, тут много дров и угля! Странно, обычно бани отапливали мазутом
Мой друг подошел к металлической двери печи и заглянул внутрь. Я тоже было хотел посмотреть, но остановился. Мы собирались нанести визит семье Фудзинами, так что лучше было остаться чистыми.
Участок между баней Фудзидана-ю и оградой участка дома Фудзинами не был заасфальтирован дорожку насыпали мелким гравием. Его, казалось, нанесли сюда случайно, с большой стоянки за зданием бани. На парковке, окруженной низенькими деревьями, похожими на камфорные лавры, стояло много автомобилей, припаркованных по долгосрочному контракту. Мое внимание привлек один из них красный «Порше 994». Казалось, эту парковку построили прямо за заметной с темного склона каменной стеной, увитой плющом.
Обойдя всю вершину холма, мы обнаружили, что площадка имеет довольно интересную форму. Большой участок земли, включающий резиденцию Фудзинами и пятиэтажный жилой дом Фудзинами Хэйм, по форме был максимально приближен к треугольнику, а не к трапеции, как я думал ранее. На этом странном участке когда-то стоял стекольный завод. Затем его сменила школа для иностранцев, а теперь парковка. Однажды я слышал от товарища, учившегося на архитектурном факультете моего университета, что, с точки зрения геологии, треугольник зловещая форма.
Гуляя по окрестностям и вдыхая терпкий запах растений, я не мог забыть об этих словах, хотя, возможно, дело было в погоде после страшного тайфуна или в том, что неподалеку при таинственных обстоятельствах обнаружили тело погибшего мужчины.
На Темном холме царила странная необъяснимая атмосфера казалось, сам воздух на нем был другим. Возможно, из-за того, что мы не встретили ни одного человека. Или из-за непрестанного гула ветра в кронах деревьев.
Парковка прямо посреди леса приятное место, вдруг произнес Митараи, идя по усыпанному гравием пустырю. Кстати, Темный холм Кураями в Йокогаме, вместе с лесом Судзуга-мори и равниной Кодзукаппара[31], в эпоху Эдо был известным местом публичных казней. Никто точно не знает, сколько преступников было обезглавлено здесь сто с лишним лет назад. Тут должно бродить множество злых духов, лишившихся голов. От этих слов мне стало жутко. В период открытия границ в эпоху Мэйдзи на этом темном склоне иностранцы сделали больше фотографий казненных, чем даже в Судзуга-мори.