Они толкаются и медленно бредут через дорогу, одни пытаются пройти дальше, мотают мордами, другие, наоборот, застыли как изваяния. Смешные варварские коровы – без рогов. Я вижу их мохнатые морды – коричные и пестрые; черные ноздри, шумно втягивающие воздух. В какой-то момент мне начинает казаться, что это единая слитная масса, единый многоногий, тысячеглазый зверь, Гидра-Корова, с сотнями хвостов и жаждой в брюхе, с сотнями втягивающих грозовой воздух ноздрей… И Гидра-Корова явно в тревоге.
Я слышу резкие крики впереди – это легионеры и Тит Волтумий пытаются расчистить дорогу повозке. Но куда там. Гидра-Корова уходить не хочет. Она смотрит на лежащую под ногами плоскую каменную змею – дорогу и перетаптывается бессчетным количеством ног. Гидра-Корова растеряна, она не знает, где
пастух.
Я вылезаю из повозки, стою рядом, глядя, как над лесом сгущается темень. Вдалеке вновь сверкает молния. Когда далекие раскаты грома доходят до Гидры-Коровы, она дергается и мычит. Жалобно, будто предчувствуя что-то.
Я поворачиваюсь и вижу, как из задней, открытой части повозки на меня смотрят рабы. Они испуганы – чужая страна, чужие дороги, чужой бог гневается. Я говорю:
– Выходите. Идите, помогите солдатам.
Они молчат. Молчат и смотрят на меня – как овцы. Проклятая рабская натура. А говорят, Август как-то набрал из рабов два легиона. Интересно, как они сражались?
– Выходите и помогите солдатам, – приказываю я. – Быстро! – Я повышаю голос: – Корнетир, спишь?!
Старший над рабами тут же просыпается и выгоняет всех из повозки – едва ли не пинками. Они бегут к стаду.
Отрывисто щелкает кнут. Это возница пытается испугать корову, сунувшуюся к повозке, но та только дергает ухом и жалобно мычит, с дороги не уходит.
Проклятые варварские коровы. Уродливые и мелкие, как будто их где-то украли и выкормили тайком. Проклятая страна. Проклятые варвары. Еще немного помедлим – и разразится гроза.
Рабы руками пытаются оттащить коров. Или столкнуть, но те равнодушны к их усилиям, как мраморные статуи. Где, Тифон их побери, пастухи?
– Господин Гай, там… там пастухи! – Ко мне подбегает один из рабов, грек, кажется.
– Наконец-то! Где?
Я поднимаю голову, смотрю влево, вправо, выше… А, вот они где! По склону холма из-под защиты деревьев спускаются по песчаному склону несколько человек – рослые, как все местные. Их человек шесть. Двое в шкурах, один, что повыше, – явно в римской тунике и кольчуге… Странно, думаю я.
Вспышка молнии на мгновение заливает вересковую пустошь синим светом. Грохочет гром. Что?! Тит Волтумий впереди перестает кричать. Затем вдруг – резкое:
– К оружию!
Я поворачиваю голову: мир плавно движется, словно отражение в стеклянной посуде, беззвучный – как тогда, когда на меня упала горящая балка, едва не искалечив. Тогда я несколько дней не слышал ничего. Мать рассказывала, а затем и брат: мы боялись, что ты вообще лишился слуха. Или стал дурачком, добавляет Луций и смеется. Вместе с ним смеется маленький Квинт, которому лет семь, он здоровый и белобрысый, выше сверстников на голову. Он не понимает шутки, но слово «дурачок» – этого слова Квинту достаточно, он заливается так, что слышно на улице. Оболтус, думаю я привычно. И тут мир снова начинает звучать.
– Надеть шлемы! – кричит Тит Волтумий. Голос его грохочет над стадом, над испуганными коровами, над вереском. Над легионерами – заставляя их очнуться и не вести себя подобно коровам.
Затем я поднимаю голову и вижу, как летят камни. Одна из коров падает, камень попадает ей в голову. Глухой стук. Другой камень ударяет в стену повозки. Один из рабов бежит – пытается растолкать коров, одна из них сбивает его с ног. Идиот.
Я вижу, как камни летят в легионеров.