* * *
В девять часов утра 27 мая 1905 г. на виду у южной оконечности острова Цусима русская эскадра несколько изменила свой курс. «В полдень направляться на норд-ост 23». Все знали, что это означает Владивосток. Иногда лучше не знать, какой поворот готовит жизнь Через сорок пять минут Третья эскадра Катаоки три крейсера и линейный корабль (старый китайский броненосец) «Чин Иен» обогнули южную оконечность острова Цусима.
Видя недвусмысленные действия кораблей противника, адмирал Рожественский начал перестраивать свои корабли в боевой порядок. Это отняло немало времени, потому что Третий отряд шел со скоростью всего девять узлов. «Дмитрию Донскому» и «Владимиру Мономаху» был отдан приказ прикрыть собой транспортные суда. Торпедные катера заняли атакующие позиции. В 10.20 четыре японских крейсера появились на западе, но без видимых агрессивных намерений. «Жемчуг» сделал несколько выстрелов по неожиданно появившемуся японскому пароходу, заставив его повернуть назад. В одиннадцать часов утра Третья японская эскадра под командованием адмирала Дэва начала сближение.
Примерно в это время у капитана «Орла» Николая Юнга не выдержали нервы, и пушки корабля произвели примерно тридцать выстрелов по японским крейсерам. Рожественский просигналил: беречь боезапас. Экипаж «Орла» удалился на обед, бурно обсуждая первую встречу с противником. Офицеры выпили за государя бокал шампанского.
Теперь эскадра была в самой середине Цусимского пролива. В левом ряду шли (по порядку) «Ослябя», «Сисой Великий», «Наварин», «Нахимов» (Вторая эскадра); за ними «Николай Первый», «Апраксин», «Сенявин», «Ушаков» (Третья эскадра). В правом ряду шли лучшие корабли, лучшие эскадренные броненосцы России, «Князь Суворов», «Александр Третий», «Бородино, «Орел» (Первая эскадра). Желая прикрыть Вторую и Третью эскадры, Рожественский повернул Первую эскадру налево и увеличил скорость, желая встать перед японцами в линию. Русский флот был силен своей правой стороной и слаб левой.
Два флота шли навстречу друг другу. Рожественский полагал, что Того появится из тумана, обволакивающего горизонт на севере. И он снова начал перестраивать свои боевые порядки, когда на горизонте снова появились японские крейсеры что послужило причиной отмены предшествующего приказа. Первая эскадра следовала за «Князем Суворовым», и это создало неразбериху: когда Того появился со своим флотом, то русский флот встретил его не походным строем, а шел в два ряда, возглавляемым Первой эскадрой, за которой следовала Вторая и Третья эскадры.
Снова перестроились и устремились вперед. Эти маневры русские моряки практиковали неоднократно. Но сейчас произошло некоторое смешение, и Рожественский приказал вернуться к прежнему строю, построиться в линию.
Корабли Рожественского вышли из тумана в девятнадцать минут второго пополудни. Теперь противники наконец увидели друг друга. Японский Объединенный флот стоял в семи милях к северо-востоку от головного корабля Рожественского: появились четыре линейных корабля (эскадренных броненосца) и восемь тяжелых крейсеров адмирала Того. На флагмане «Микаса» находился он сам.
На капитанском мостике «Князя Суворова» один из ветеранов Порт-Артура командор Семенов стоял рядом с адмиралом Рожественским, когда очертания далеких японских кораблей стали проясняться. Он узнал силуэты японских кораблей и вскричал: «Вот они все шесть здесь как 10 августа». Даже не повернув головы, Рожественский поправил Семенова: «Нет, здесь больше они все здесь».
Офицеры спустились на бронированный мостик. Рожественский полагал, что Того неизбежно повернет на юг, чтобы обрушить мощь своих линкоров на более слабые русские корабли. Делать нужно было именно так, так было написано в учебниках. Это позволило бы русскому флоту продолжать движение к Владивостоку. В этом случае более слабая часть флота Рожественского определенно могла пострадать, но жемчужина его флота его Первая эскадра ушла бы в защищенный русский порт.
Этого и не хотел допустить Того. Его главной идеей было осуществление весьма рискованного маневра, в результате которого японский флот становился на пути русского. Адмирал Того предпринял рискованный маневр. На виду у русских пушек он развернул (знак «всем вместе») «Микасу» резко налево, как бы открываясь русским артиллеристам. Акийяма: «Я не знаю, как там у них в Европе и Америке, но у нас этот маневр известен 700 лет». Флот Того повернул на северо-запад, затем на запад на виду у головной колонны российского флота. Он повернул к приближающимся русским кораблям борт своего флота. Пересекая путь следования русской эскадры, Того начал создавать «Т», где верхней планкой был его флот. Это наступательная позиция. Так поступали в водах Японского архипелага пираты, так воевали моряки рода Сацума. Адмирал Того решил напасть на головную часть российской колонны, стоя правым бортом всех своих основных кораблей.
Бортом к головному отряду Рожественского встали двенадцать лучших японских кораблей. К эскадренным броненосцам, к броненосцам первого класса главной мощи японского флота присоединились шесть броненосных крейсеров: «Изумо», «Асама», «Азума», «Токива», «Иватэ», «Ягумо».
Когда развернулись курсом на северо-восток «Фудзи» и «Асахи» (скорость 15 узлов, значительно быстрее русских кораблей), наступил черед японских артиллеристов. В 1.52 «Микаса» сделал первый выстрел. Главной целью японцев были «Князь Суворов» и «Ослябя», лидеры двух колонн.
Адмирал Рожественский предпринял последнюю попытку диктовать свои условия битвы в двадцать четыре минуты третьего: он слегка развернулся налево, но, устрашенный огнем «Микасы», снова повернул направо. Эти маневры происходили в драгоценные минуты, когда «Микаса» и другие японские линкоры приготовились атаковать русский флагман, а крейсеры направили свои пушки на «Ослябю».
* * *
Трагизмом исполнены те минуты, когда японские артиллеристы открыли огонь по «Князю Суворову». Все вспоминают, что «море вокруг «Суворова» закипело». Пока остальные русские корабли выдвигались, флагман эскадры стал прекрасной мишенью. Четырехфутовые снаряды падали на него. Первым раненым офицером стал мичман князь Церетели, любимец женщин, непобедимый в теннисе, в застолье, в песне.
Снаряды с тонкой оболочкой были превосходным японским изобретением группы адмирала Ижуина Горо их называли «фурошики» «платочки»; русские моряки видели, как они не только пробивали сталь, но и вызывали пожар. Русские назвали эти снаряды «жидкий огонь».
Воздух стал настолько горячим, что все вокруг заструилось. Мертвые тела повсюду. Меткое попадание означало до одиннадцати убитых. Запах стоял страшный. Униформы в крови. Рожественский был пока невредим, он стоял рядом с капитаном Игнациусом, и смотрели они оба в щели амбразуры. Но такой вид наблюдения вскоре стал невозможным дым закрыл видимость.
Знак беды прозвучал, когда на «Суворове» вспыхнул первый большой пожар. Семенов организовал тушение пожаров, скользя по окровавленной палубе флагмана. Еще раз увы: большинство русских моряков никогда в жизни не были в настоящем морском бою, их словно завораживало происходящее. «Проснитесь! Несите скорее воду!» Семенов намеревался детально отмечать все события битвы. Но эти события захлестнули его, и он не мог терять ни секунды. «Как я мог делать заметки, если невозможно было сосчитать даже число залпов, обрушившихся на нас? Я не только не видел никогда такого огня, но не мог себе его представить. Снаряды падали непрестанно, один за другим».