Простая такая
игра. Поднял один камешек, подкинул, пока камешек кувыркается в воздухе -
поднял второй, подкинул два, поднял третий...
- Угум, - ответила Ольга, возившаяся у печки.
Этой осенью морозы ударили рано, без снега, снег пошел позднее и валил
неделю без перерыва. Ольга подвернула ногу, несильно, ходить она все-таки
могла, но идти с такой ногой в тайгу... Так что они не ушли на зимовье, а
остались в деревне.
А зима в этом году будет трудной. Ранние морозы погубили часть урожая.
Осенние перелеты в этом сезоне тоже начались рано и охотники припоздали.
Дичи заготовили меньше обычного. Все, кроме Олега. У него всегда силки
полные. А после первых заморозков до деревни добрались беженцы с востока.
Они принесли страшные вести. Снова, как при дедах, с неба налетели лихие
люди на огромной железной горе. Они все были огромного роста, с большими
жгучими ружьями вместо рук, и даже люди капониров не смогли им
противостоять. Гнать беженцев никто и не думал. Люди домов лишились, а
многие и родных потеряли, куда им, сирым и убогим, деваться-то? Восточные
деревни приютили всех, кого смогли, теперь настала их очередь. А ежели
следующие придут, так им дорога далее на запад. Беженцев распределили по
избам, но к Рюрикам на постой никого не привели. Их полуземлянка была
одной из самых маленьких в деревне, да и не по-людски как-то вешать
сиротам на шею нахлебников. Хотя Ольга собрала с огорода хороший урожай
лука и картошки, а Олег накоптил изрядно мяса и птицы. Не меньше, чем те
же Торопчины. А у них ведь семья сам-восьмой, да еще на постой четверых
взяли.
- И Данилины голодают?
Ольга кивнула. Олег замолчал, только правая рука продолжала подкидывать
камешки. Пятнадцать вверх, шестнадцатый поднял, шестнадцать вверх,
семнадцатый в ладонь, семнадцать вверх... Чтобы посчитать взлетающие
камешки, достаточно бросить быстрый взгляд. Не у всех получалось, многие
почему-то сбивались на первом десятке.
- А как там мужики, на охоту не собираются?
- Собираются... - Ольга продолжала свои нескончаемые дела у печки.
Олег продолжал играть. Двадцать два камешка вверх, двадцать третий в
ладонь, двадцать три вверх... За окном завывала вьюга. Какая уж тут
охота... Ольга открыла заслонку печки и ухватом выхватила из печи горшок с
гречневой кашей. Под мерное позвякивание камешков достала с полки миски,
горшок с топленым маслом, лук, напеченные еще затемно просяные лепешки,
половину копченой утки и клюквенный морс.
- Садись за стол.
Количество камешков на ладони, пожалуй, перевалило за четвертый десяток.
Точное число посчитать уже было невозможно. Олег подобрал еще камешек, а
потом неуловимым движением стряхнул камешки с ладони и сел на топчане.
- Надо идти на охоту.
Ольга отвернулась. Она уже трижды относила еду Торопчиным и дважды
Данилиным. Они брали, но неохотно. Не очень-то верили, что у них еды в
достатке. Да даже если и так, у сирот брать не принято. Так что когда Олег
начал издалека разговор о соседях, она уже знала, чем все это кончится.
Брат всегда поступал так, как считал нужным. Он мог бы просто собраться и
уйти. А весь этот разговор был всего лишь неуклюжей попыткой немного ее
успокоить. Брат серьезно посмотрел на нее:
- Ты же понимаешь...
Ольга кивнула. Брат опять тяжело вздохнул и сел к столу.
Когда он покончил с трапезой и поднялся из-за стола, Ольге стало ясно, что
брат решил выходить немедленно. Это же почувствовали и собаки. Буран, Клык
и Белолобый начали повизгивать и скрестись в дверь, когда Олег еще ел
кашу.