Во всяком случае до того момента, пока они не
начнут садить по нам...
Но закончить свою мысль ему не удалось. Свет в помещении внезапно мигнул,
а потом и вовсе погас. Одновременно погасли и все экраны. В темноте кто-то
тихо прошептал: "Ой, мама дорогая!" Бетонный пол бункера вздрогнул, и
снизу послышался низкий гул разгоняющихся резервных дизелей. Экраны вновь
осветились неярким зеленоватым светом. Спустя мгновение от одного из
постов послышался сдавленный всхлип и срывающийся голос выкрикнул:
- Они бомбардируют Москву!!! А спустя секунду:
- И Питер!..
- Екатеринбург...
- Челябинск...
- Мурманск...
- О, суки! Владивосток накрыло!
Генерал Прохоров прикрыл глаза, протянул руку и надавил на большую красную
кнопку, расположенную в одной ячейке с уже включенным тумблером, а потом
откинулся на спинку кресла. Он сделал все, что мог, и дальнейшее от него
больше не зависело.
* * *
Трехзвездочный генерал Боб Эмерсон разглядывал мокрое пятно на левой
брючине. Полминуты назад "Гору" изрядно тряхнуло, и легкий пластиковый
стаканчик, который приволок ему лейтенант в последние минуты еще той,
мирной жизни (подумать только, с того момента прошло не более получаса),
опрокинулся и украсил его штанину остатками недопитого кофе. Генерал
Эмерсон считался отъявленным занудой и педантом, но даже он не мог
позволить себе роскоши расстраиваться из-за испорченных брюк больше, чем
пару мгновений. Генерал оторвал взгляд от брюк и повернул голову в сторону
большого, во всю стену, многосекторного экрана.
- Что там новенького, Денни? Сухопарый полковник торопливо ответил:
- Похоже, мы остались в одиночестве, сэр. Вашингтон не отвечает. И, судя
по картинке со спутника, там не осталось ни одного целого строения. А на
месте Пентагона вообще здоровенная дыра, быстро заполняющаяся водами
Потомака.
Эмерсон сосредоточенно кивнул:
- А как там дела у русских?
Полковник слегка искривил губы в раздраженной усмешке. Конечно, генерал
уже в том возрасте и звании, когда человек имеет право на капельку
маразма, но с этими русскими он уже перегибает. В конце концов, Эмерсон ни
разу не поинтересовался, как дела у союзников, а вот про русских спросил
уже, наверное, раз двадцать пять.
- Как и везде. Пытаются сопротивляться, но... По самым приблизительным
оценкам, у них разрушено девяносто процентов основных промышленных центров.
Генерал усмехнулся.
- Да, мы все в одном и том же дерьме.
Откуда-то из дальнего угла вдруг послышался вопль, и офицер, вскочив на
ноги, заорал со слезою в голосе:
- Почему, почему они так с нами поступили?!
Эмерсон вздохнул - это был уже седьмой - и, привычно махнув рукой
медицинской команде, снова повернулся к пульту. У него осталось всего
пятнадцать процентов противоракет, от которых, правда, не было никакого
толку. Кроме того, система обороны Североамериканского континента потеряла
восемьдесят процентов наземных радиолокационных станций, большую часть
спутников и практически все самолеты-перехватчики. По существу, НОРАД
перестала существовать.
Вдруг полковник удивленно присвистнул:
- Сэр... русские запускают свои баллистические ракеты и подрывают их на
высоте сорока километров над своими крупнейшими городами. Они сошли с ума!
Эмерсон подался вперед.
- Я не думаю, Денни. Подождем пару минут. Через некоторое время генерал
удовлетворенно усмехнулся:
- Они меня не разочаровали.