На улице все еще лил дождь. Невозможно представить, что он когда-нибудь закончится. Поглаживая живот, я решительно встала:
Схожу в магазин, произнесла я вслух.
Я закрылась в четырех стенах, вот в чем проблема. Поэтому я решила заглянуть в «Кондо-март», раз давно там не была, купить мяса и вина получше, сделать себе роскошный ужин. Взяв кошелек, я вышла из дома.
О своем решении я пожалела, когда уже заплатила за покупки и укладывала их в пакет, выданный на кассе. Меня похлопали по плечу это оказалась незнакомая старушка. На ней было явно купленное тут же балахонистое платье с узором из слоников.
Чево, жизню прожигаешь, ага? воинственно заговорила она с сильным местным акцентом.
Когда я собрала воедино те слова, которые смогла разобрать, то сообразила, что она, видимо, обвиняет меня за то, что живу, не работая. Она что-то говорила про «а сама-то молодая», про «жизнь на ветер» и постепенно распалялась все больше судя по всему, ее злило даже то, что я молча ее слушаю. Мутные глазки старушки вращались в глазницах, словно пытаясь не выпустить меня из виду. Пока я недоумевала про себя, между нами поспешно вклинился мужичок с бейджем «директор магазина». Я услышала, как он говорит: «Хикита-сан, так нельзя!», и где-то в уголке сознания промелькнула мысль хорошо, что не «Муранака». И вообще, Муранака же пообещал их придержать. Я огляделась почти все покупатели смотрели в нашу сторону. Некоторые неловко хмурились, однако большинство явно наслаждалось развлечением.
Простите, я уже могу уйти? спросила я.
Директор виновато поклонился:
Извините, пожалуйста. Конечно.
Но Хикита (или как там ее) заговорила громче:
Хтой-то ж должен ей сказать-та! Ишь, делат вид, шта не про нее! Нельзя ж таково дозволять, это ж куда мы скатимся-та? Она вона уж скатилася! Зря небо коптит!
Провожаемая этими воплями, я выскочила из магазина.
Увлекшись, я купила целых две бутылки вина, и потому пакет был тяжелым. Он врезался мне в ладонь, пока я крепко сжимала ручки, держа в другой руке зонт. Дождь все усиливался, и вместе с ним усиливалось охватившее меня уныние. И зачем я пошла в этот магазин? Сидела бы дома и хлебала лапшу быстрого приготовления.
Ноги в тонких резиновых шлепанцах промокли от разлетающейся грязной воды, футболка тоже намокла и липла к телу. Мои вьющиеся от природы волосы из-за влажности обычно начинают торчать во все стороны, и на голове, наверное, уже была просто неприбранная копна.
Налетел сильный порыв ветра, и зонтик вырвало у меня из рук. Он взлетел вверх и мягко приземлился у ворот заброшенного дома. Я бросилась было за ним, но передумала. Мне вдруг стало наплевать. Все равно это просто дешевый виниловый зонт за триста иен, не жалко. Что там зонт, мне даже пакет с покупками, который несла в руках, вдруг показался ненужным. Бутылки вина? Да пусть бы разбились. Мясо? Пусть бы оказалось утыкано осколками стекла. На меня напало желание бросить все, но тогда я лишь возненавидела бы себя за то, что не могу сдержать эмоции. И хотя я перетерпела тот миг, когда хотелось все расколотить, вдруг отчетливо почувствовала острую боль в животе. У меня так перехватило дыхание, что я уселась прямо там, где стояла. Пакет поставила на землю, почти выпустив из рук, и бутылки звякнули.
Больно, больно Из-за боли такой же, как в тот миг, когда в меня вонзился нож, я не могла дышать. Может, рана загноилась? Да нет, она ведь уже зажила. Да и врач в той частной клинике говорил, что у меня, наверное, больше психологические проблемы. Но как же было больно Я скорчилась, прижимая руки к животу. Меня бесконтрольно била дрожь, из глаз катились крупные слезы. Наверное, я так и умерла бы. Тихонько бы скончалась там, где меня никто не знает
Ан! Ан! в такие моменты я выкрикивала только одно имя.
Ан, спаси меня! выдавила я сквозь крепко сжатые зубы И вдруг дождь прекратился.
От удивления я даже подняла голову перед моими глазами торчали ноги в джинсах, а подняв глаза, я увидела девочку, державшую надо мной мой улетевший зонт. Я вспомнила эту лососевую футболку и длинные волосы этого ребенка я уже видела. Увидев мое залитое слезами лицо, девочка удивленно вытаращилась на меня.
Почему она подошла ко мне? Я ведь тогда несколько раз ее звала, но она и не подумала двинуться в мою сторону. Так почему сейчас?
Девочка вопросительно наклонила голову и потерла свой живот. Ее губы двигались, словно она что-то спрашивала, но звука не было. Может, она немая? Я бездумно рассматривала ее, но, случайно заглянув в пройму рукава, ахнула про себя. Показался знакомый цвет.
Слушай уже все нормально.
Боль медленно отступала, я вытерла глаза. На мою реплику девочка кивнула, значит, она не глухая.
Знаешь спасибо.
Девочка держала зонт только надо мной. Своего у нее, похоже, не было, она насквозь промокла. Разглядывая ее промокшее тельце, я заметила, что она ужасно грязная. Ворот футболки стал коричневым, рукава и подол обтрепались. Джинсы были в таком же состоянии, а кроссовки мало того, что потрепанные, так еще и, кажется, не по размеру. Волосы тоже не отпущены, а давно не стрижены.
Видимо, увидев по моему лицу, что боль прошла, девочка положила зонтик передо мной и собралась уходить. Я поспешно схватила ее за подол футболки.
Постой, подожди, цеплялась я за нее.
Она вздрогнула, обернулась и посмотрела на меня.
Послушай, мне все еще больно, я, может быть, не смогу двигаться. Ты, это проводи меня до дома, пожалуйста.
Мне показалось, что нельзя с ней здесь расстаться, и я изо всех сил упрашивала ее:
Я тут мяса слишком много накупила, мне одной все не съесть может, поешь со мной? Любишь стейк? А я классно умею жарить мясо.
Девочка напряженно смотрела на меня, губы ее шевелились, но она не издавала ни звука.
Согласна? Вот спасибо! Пойдем. Мой дом наверху, на холме.
Воспользовавшись тем, что девочка не могла толком высказать мне свои желания, я почти насильно притащила ее к себе.
Вернувшись, я сразу принялась набирать ванну. Девочка сидела в прихожей с бледным лицом, но я делала вид, что не замечаю этого. Как только она делала движение, показывающее, что хочет уйти, я тут же останавливала ее:
Пожалуйста, побудь еще. Вдруг у меня опять заболит.
А когда вода почти набралась, ухватила гостью за руку:
Давай-ка в ванну.
Она мотала головой, всячески показывая свое нежелание, однако мне почти удалось затащить ее в предбанник:
Не прощу себе, если ты из-за меня простудишься.
Я, старательно улыбаясь, чтобы не напугать ребенка, думала, какая же я дура. Все-таки решила притащить котенка с улицы. Нет, не так. Это совсем не так! Хотя дело ведь не только в моих добрых намерениях?
Давай вместе[8]. Я замерзла до смерти.
Я стала раздеваться перед замершей у двери девочкой. Засунув футболку и джинсы, с которых капала вода, в стиральную машинку, я, в одном белье, повернулась к девочке, и она сглотнула. Ее взгляд был направлен на мой живот. Она не могла оторвать глаз от еще свежего шрама сантиметров на пять выше пупка. Я ткнула в шрам пальцем и хохотнула:
Это меня ткнули ножом. Вжик.
Вообще-то, размахивала лезвием и грозилась убить человека я сама. Но нож не оставил на нем ни царапины, а воткнулся в меня.
Что ж, было дело Неважно, давай в ванну.
Девочка была чуть ниже меня ростом. Когда я приблизилась к ней, в нос ударила вонь от тела и засаленных волос.
Такое миленькое личико будет просто преступлением не поухаживать за ним.
Залезем вместе в ванну отмою ее как следует, думала я. Стоило мне взяться за полы одежды, как девочка увильнула, пытаясь сопротивляться, однако я быстро поняла, что это она не в полную силу видимо, боялась потревожить мой шрам. Я силой содрала с нее футболку и замерла.
По худющему телу с торчащими ребрами были, словно узор, рассыпаны синяки. Ребенок сжался, пытаясь закрыть следы, и потому стала видна спина, тоже вся покрытая синяками.