«Чувак, они унижали меня, эти мещане», скажет Дженис позднее в интервью Playboy, подтвердив, что в нее кидались камешками на уроках и многие однокашники называли ее шлюхой. Причиной их грубого обращения, по ее словам, был отказ Дженис стать конформисткой, отстаивание своей свободы. Единственным светлым пятном ее выпускного года был здоровый парень по имени Уильям МакДаффи. Никто не кидался в нее, когда он был рядом. Они встречались в течение трех месяцев.
«Я приударял за ней некоторое время, рассказывает Мак-Даффи. Может быть, из-за ее дружелюбного характера, или из-за ее индивидуальности, или соблазнительного тела кто скажет наверняка через тридцать лет? Я всегда думал, что она хорошо выглядела. Я знал, что пара синих джинсов отлично сидит на ней. С ней было весело, хотя иногда она бывала и в очень плохом настроении».
Несколько раз они выезжали за пределы штата в Луизиану, чтобы потанцевать в двух хорошо известных пивных LuAnns и Busters. «После пары кружек пива, вспоминает Макдаффи, она расслаблялась и становилась легкомысленной. Она никогда не флиртовала с кем-нибудь еще, пока встречалась со мной, хотя мне говорили об обратном. В первый раз, когда я был слишком агрессивен на свидании, она влепила мне пощечину, прямо заявив, что она не из таких девушек. Это, конечно, могло быть сказано для отвода глаз, но я так не думаю. Кажется, что она слушала только свое сердце и была скрытной одиночкой. Мы не очень хорошо ладили с нашими родителями и смотрели на всех взрослых как на «узколобых». Когда мы шлялись по городу, она распевала популярные в то время хиты, повторяя, что ей нравятся те, что с «блюзовым битом». Мы ездили на остров Плэже, пили пиво и курили сигареты до часу или двух ночи. Занимались беспечным петтингом и целовались. Она говорила о том, как однажды станет медсестрой, однако часто упоминала, что чувствует себя запутавшейся и не знает, чего в действительности хочет от жизни».
Первый гомосексуальный опыт Дженис случился в выпускном классе, и, должно быть, эта ее попытка исследовать свою лесбийскую сторону требовала большой смелости, учитывая гомофобную среду, в которой она жила. Ее одноклассник Фрэнк Эндрюс рассказывает мне о первой девушке, с которой у Дженис были отношения, но просит сохранить ее имя в тайне. «Она училась в средней школе первый год, а Дженис была в выпускном классе, говорит Фрэнк. У нее были мужские черты, и пошли слухи о том, что они любовницы».
Такая же отвага нужна была Дженис и для отождествления себя с битниками. Брат Фрэнка Луи Эндрюс вспоминает, что, когда в Порт-Артуре открылась первая кофейня для битников Paseas, он похвалил Дженис за ее картины, которые там вывесили, а услышав однажды ее пение, сказал ей, что она станет звездой. «Потом мы вышли и сыграли в бильярд на поцелуи», говорит он. Они вместе ходили в школу с восьмого класса. В. Дж. Харпер вспоминает, как Дженис посещала Keyhole, бильярдный клуб, принадлежавший Джеймсу и Гэрри Месье: «Дженис зависала там, хотя это было заведение только для мужчин».
Билли Джин Чендлер слышала, как Дженис читала свои собственные стихи в кофейне: «Она врубалась в Джека Керуака до того, как он стал модным». Билли Джин и Дженис как-то были на двойном свидании, и Билли Джин свела ее с эгги[31] из Техасского университета A&M Дадли Уайсонгом, который позднее стал профессиональным игроком в гольф. «Моим родителям Дженис очень нравилась, говорит Билли Джин, мама обрамляла ее рисунки. Дженис делала наброски и дарила. Она их даже не подписывала».
Ванда Дион вспоминает, что Дженис носила в школу только черную одежду, включая черные колготки, в стиле битников. Другой одноклассник, чье имя он просил не называть, говорит, что Дженис день за днем надевала одно и то же: «кеды, белую рубашку ее отца с черным поясом и трико». Как Джоплин однажды выразилась, ее единственным стремлением было жить жизнью битника в определении Джека Керуака: тусоваться, встречаться с хипстерами, курить траву, пить дешевое вино, ходить на поэтические вечера и трахаться каждую ночь.
Джим Лэнгдон учился в колледже в близлежащем Бомонте, так что ей регулярно удавалось с ним повидаться. Когда я задаю Джиму вопрос о том, насколько правдивы обвинения со стороны предыдущего биографа Дженис в том, что он иногда использовал ее, чтобы шокировать людей, он отвечает: «Такое действительно происходило чаще чем пару раз. Мы отправлялись на претенциозное мероприятие и использовали секретное оружие Дженис. Эффект был гораздо сильнее, чем если бы на ее месте был мужчина».
Как-то они пошли на вечеринку, которую устраивала бомонтская светская львица, посещавшая занятия по писательскому мастерству в Университете Ламара вместе с Джимом. «Там были все ее утонченные друзья из бомонтского общества, говорит он, разодетые в вечерние наряды». Дженис пришла с бутылками в обеих руках и сказала хозяйке: «Заканчивай с этим дерьмом». «Ее выражения просто потрясли их. Гости побледнели. Мэри Фридман [автор биографии Дженис Погребенная заживо] интерпретировала это цинично, как будто бы мы использовали Дженис и манипулировали ею, но на самом деле мы устраивали все это вместе, ради шутки; мы были саботажниками».
Многие из одноклассников Дженис рассказывали, что она пришла на выпускной вечер пьяной. Учившаяся с ней в одной школе с седьмого класса Пэт Флауэрс утверждает, что Дженис появилась в аудитории не только «пьяной, но и с солнечными ожогами, а надето на ней было только купальное бикини».
Трудно сказать, где кончается правда и начинается легенда, однако я доверяю свидетельствам Джорджа Арены-мл. из Ричардсона, Техас, с которым мы обсуждали это 10 октября 1990 года. После выпуска он поступил в Техасский университет A&M, служил офицером во Вьетнаме, а сегодня занимается собственным строительным бизнесом. Он вспоминает, что выпускной вечер для пяти сотен человек проводился на стадионе, и каждого из них вызывали подняться на сцену, а для этого нужно было пройти через поле. Все было традиционно: выпускники в мантиях и квадратных академических шапочках, оркестр, играющий «Торжественные и церемониальные марши» Эдуарда Элгара.
«Когда ее вызвали, Дженис поднялась, и стало понятно, что она вдрызг пьяна, вспоминает Джордж. Она, шатаясь, пробрела через поле и прошла по сцене пьяной на глазах у половины Порт-Артура. Она нарушила все правила жизни в городе реднеков».
Позднее Джоплин объясняла, что причиной произошедшего была ее ярость из-за непринятия. «Каждое мое начинание отвергалось, говорила она, и мне было больно».
У Дженис и Гранта Лайонса тем летом после выпуска завязались отношения. Он приехал домой из Университета Ту-лан и выглядел более светловолосым, крупным и лучше, чем когда-либо. Теперь, уже без компании, он и Дженис могли выразить свои чувства друг к другу. «Это была мимолетная связь, рассказывает мне Грант. Мы немного поваляли дурака. Как-то залезли на чей-то задний двор, залитый лунным светом настоящая романтика».
Дэйву Мориарти удалось уехать из Порт-Артура, поступив в Университет Техаса в Остине, а Джиму Лэнгдону пришлось учиться в Университете Ламара, мрачном заведении в Бомонте, куда в итоге поступила и Дженис. Грант Лайонс, который сумел попасть в Университет Тулана по футбольной стипендии, называет Ламар «просто университетским продолжением школ Порт-Артура средней школы Томаса Джефферсона, или средней школы Бомонта, или средней школы Южного Проктера, или средней Порт-Нечес/Гроувс все они одинаковые. Накинь лассо на все эти маленькие средние школы, крепко-накрепко завяжи его и получишь Технологический институт Ламара. И я точно знал, что именно туда я и не хочу. Это дает вам немного представления о мире, существуя в котором, Дженис пыталась выразить себя».