Конечно, хватит, заверил его Хасан. Давай свои доллары.
Пашинцев достал банкноту в пятьдесят долларов и передал её Хасану.
Тот повертел её в руках, посмотрел на свет и достал объёмное портмоне, которое чуть ли не лопалось от наличия в нём купюр местного разлива. На калькуляторе он посчитал, сколько он должен дать местных гвинейских франков, и показал эту сумму Пашинцеву.
Да ему в тот момент сколько ни покажи, он был согласен со всем, потому что от невероятного шума, царившего на улице, и от всего увиденного беспорядка, грязи и неприкрытой нищеты он офонарел.
Ощутив в руках пухлую пачку денег, Пашинцев попытался засунуть её в наружный карман рубашки, но Хасан остановил его.
Чиф, ты так не делай. Он взглядом показал на деньги. У нас на улицах их могут оторвать вместе с карманом.
Но сумки у Пашинцева с собой не было, он забыл взять «напузник» и с трудом засунул пачку потрёпанных разноцветных купюр в карман брюк. В одном из наружных карманов рубашки Пашинцев оставил только пачку сигарет с зажигалкой.
Чиф, вновь обратился к нему Хасан, мы сейчас поедем на базар, где ты сможешь выбрать для себя сувенир, но только ты там сам ничего не покупай, начал он инструктировать Пашинцева, ты только покажи мне, что тебе нравится, и я сам это куплю, а деньги ты мне потом отдашь. Хорошо? И добавил: Держись только рядом со мной, никуда не уходи, а то ты можешь попасть в руки мафии.
Понял, кивнул Пашинцев Хасану, поведение которого кардинально изменилось. Из улыбающегося и лебезящего просителя он превратился в серьёзного и сосредоточенного охранника.
Вскоре автомобиль в калейдоскопе и круговерти городского движения оказался перед базаром.
Было сразу заметно, что Пашинцева доставили к месту назначения. Во-первых по запаху, во-вторых по обстановке. Везде были какие-то лачуги, небольшие домики, собранные из подручных материалов, а то и просто прилавки, накрытые то рогожей, а то и пластиковой плёнкой, защищающей то ли от дождя, то ли от палящего солнца.
Чёрные африканцы сновали тут, как мухи в броуновском движении. Все чего-то кричали, а продавцы размахивали руками, зазывая покупателей. Часто можно было увидеть женщин, которые, несмотря на всеобщую суету и толкучку, изящно сновали то с вёдрами, то с корзинами, а то и с тюками на головах, одетые в своеобразные разноцветные платья и длинные юбки. Попадалось много беременных женщин или с привязанными за спиной спящими младенцами.
Для Пашинцева всё это было экзотикой, и он только и делал, что вертел головой, разглядывая непривычные для себя картины. О цели своего визита Пашинцев абсолютно забыл и только созерцал всё то, что ему попадалось на пути, сожалея, что не прихватил с собой фотоаппарата.
Увидев ошарашенность своего подопечного, Хасан подхватил Пашинцева под руку и потащил куда-то вглубь рынка. Вывел он его точно к тем прилавкам, на которых были разложены различные сувениры. Чего тут только не было. Одни фигурки были вырезаны из красного дерева, другие из чёрного или сандалового.
Увидев перспективного покупателя, продавцы как взбесились. Каждый совал Пашинцеву под нос свой товар и что-то гортанно кричал. Некоторые орали по-английски, но даже тут можно было услышать знакомое по-русски: «Корефан, на, бери, всё бери! Всё очень дёшево! Мой товар самый лучший, ты ни у кого такого не найдёшь!»
От всего этого Пашинцев совсем обалдел и вообще перестал соображать. Перед ним были только чёрные орущие лица и руки, которые совали ему под нос то слонов, то крокодилов с гиппопотамами, всё давая понюхать или даже попробовать на вкус.
Но Хасан оказался молодцом, он чуть ли не всем телом защищал Пашинцева от налетевших продавцов и в ответ на их крики что-то им орал.
Постепенно гвалт утих, или Пашинцев к нему настолько привык, что перестал замечать, и он сосредоточился на том, что находится на прилавках.
Тут ему попалась на глаза статуэтка в виде чёрной девушки, сидящей на камне, словно русалочка в Копенгагене. Но только у той русалочки было изящное личико и сделана она была из бронзы, а у этой вместо лица был безликий овал, напоминавший яйцо.
Пашинцев взял статуэтку в руки, повертел, рассматривая её со всех сторон. Статуэтка была изящно вырезана из куска чёрного дерева и в точности повторяла статую знаменитой русалочки, но только Пашинцева удивило то, что она была без лица, поэтому он спросил у Хасана:
А почему у неё нет лица?
Не знаю, пожал плечами Хасан и что-то спросил у продавца.
Пожилой, прилично одетый по местной моде чёрный мужчина с проседью в волосах что-то долго объяснял Хасану. Тот его выслушал и перевёл объяснения:
Это для того, чтобы каждый мужчина мог представить себе свою женщину в таком виде. Если хочешь, то покажи ему фотографию своей женщины, и он вырежет её лицо.
Нет, усмехнулся Пашинцев, моя женщина белая, а эта чёрная. Пусть она лучше остаётся такой, какой её сделал автор.
Увидев, что статуэтка покупателю понравилась, продавец принялся её расхваливать. Это Пашинцев понял по его интонации и темпераменту, с которым тот хотел всучить её ему.
Хасан сразу взял на себя роль покупателя и активно обсуждал цену на эту статуэтку. Вскоре они пришли к какому-то компромиссу, Хасан рассчитался с продавцом, который упаковал статуэтку в кучу местных газет и уложил её в пакет.
Чиф, ты будешь ещё здесь что-нибудь покупать? поинтересовался Хасан. Ты хочешь посмотреть какой-нибудь другой сувенир?
Но Пашинцев так устал от этого бедлама, что попросил Хасана:
Поехали в другое место. Мне надо купить подарки жене и детям.
Зачем ехать? удивился Хасан. Здесь всё есть. Пошли, я тебе покажу.
И он, не выпуская руки Пашинцева, поволок его куда-то вглубь базара.
Вскоре он привёл Пашинцева к прилавкам с одеждой, где тот долго копался и, к своему удивлению, нашёл тёплый шерстяной женский кардиган. На взгляд Пашинцева, он оказался именно таким, какие сейчас носили женщины в России. Себе Пашинцев выбрал несколько рубашек и брюки, достал деньги и расплатился, а оставшиеся деньги засунул в карман брюк и застегнул на нём молнию.
Увлёкшись покупками, Пашинцев как-то потерял Хасана из вида и, застегнув молнию, осмотрелся в поисках своего «дружбана».
Но тут он неожиданно почувствовал, что сзади в спину ему воткнулась какая-то железяка. Он ещё подумал: «Вот чёрт, не могли гвоздь заколотить в своей халупе», и попытался сделать шаг вперёд, чтобы отодвинуться от предполагаемого гвоздя.
Но это был не гвоздь, и сделать шаг вперёд он не смог. Сзади Пашинцева плотно обхватили чьи-то руки, и тихий голос по-английски прорычал на ухо:
Заткнись! Тихо! Давай деньги, а то зарежу, а руки незнакомца, который воткнул Пашинцеву в спину железяку, торопливо шарили у него по карманам.
Но они все были застёгнуты, и грабитель, дёргая, пытался расстегнуть молнию на том кармане, куда Пашинцев только что всунул деньги. Однако молния и в нормальном состоянии заедала, а тут вообще заклинила, поэтому незнакомец несколько раз рывками попытался ей открыть и ослабил хватку.
Этим Пашинцев и воспользовался и что было сил заорал:
Хасан, спасай меня!!!
Хасан в это время стоял метрах в пяти от Пашинцева, спиной к нему, что-то обсуждая с продавцом у соседнего прилавка. Услышав крик, он обернулся и кинулся к Пашинцеву.
Незнакомец с хриплым голосом, увидев несущегося Хасана, тут же отпустил Пашинцева, а тот продолжал истерично орать:
Хасан! Спасай меня!!!
Хасан оттолкнул пару каких-то чёрных личностей, стоявших за спиной Пашинцева, и начал что-то кричать им, а те, как побитые коты, поджав хвосты, исчезли в лабиринтах базара.
Я же говорил тебе, чиф, Хасан уже сам накинулся на Пашинцева, чтобы ты не уходил от меня. Я же говорил тебе, что здесь везде мафия. А ты меня не слушал!