Ну что? Иванов посмотрел на Серёгу. Поднимемся?
Конечно, согласно кивнул головой тот, а то чё мы сюда пёрлись, и первым начал взбираться по крутому трапу.
На палубе, в отличие от «Оренбурга», где постоянно стоял вахтенный матрос с повязкой, никого не было. Да и сама палуба в корне отличалась от той, к которой привык Иванов.
Хотя у них она тоже была выкрашена и ржавчины нигде не было видно, но сквозь краску то тут, то там проглядывали слои старой краски и оббитой ржавчины. А здесь палуба была словно яичко, и, осторожно ступив на неё, Иванов испытал ощущение, что на ней можно поскользнуться, настолько она была гладкой и блестящей.
Подойдя к двери в надстройку, Иванов осторожно открыл броняшку и вошёл в коридор. Справа от входа находился грузовой офис. В нём были два человека, которые с интересом смотрели на появившихся гостей.
Привет, мужики, поприветствовал их Иванов по-русски.
Здравствуйте, ответил один из присутствующих также по-русски, но с небольшим твёрдым акцентом. Что бы вы хотели узнать у нас на нашем судне?
Мы с «Оренбурга», начал разговор Иванов. Рядом с вами стоим, и рукой показал в ту сторону, откуда они с Серёгой пришли. Хотели бы познакомиться да поговорить.
Поговорить можно, спокойно продолжил начавший разговор высокий парень, одетый в белый комбинезон. Только поздно вы к нам пришли. Мы сегодня заканчиваем выгрузку и завтра уходим на Европу. Он встал с кресла, на котором сидел у стола с документами, и, подойдя к Иванову, представился: Я Карел, второй офицер, а это мой вахтенный матрос Иржи.
Тот тоже подошёл к Иванову и крепко пожал его ладонь, но ничего не сказал наверное, не знал русского.
Я Алексей, второй механик, а это мой друг Сергей. Он третий механик. Иванов ответил на дружественные рукопожатия, что сделал и Серёга. А мы только вчера вернулись из отеля. Нас туда поселили на время фумигации, поэтому раньше к вам ну никак не могли прийти и познакомиться, как бы извиняясь, начал свои объяснения Иванов.
Хотя какие тут хождения в гости. Тут и так помполит еле отпустил, но марку моряков советского флота принижать не хотелось, поэтому Иванов продолжил интересоваться:
Прочитали название порта приписки и удивились. Ведь в Праге нет моря, а пароход имеет такой порт приписки. Странно.
Ничего странного, улыбнулся Карел, моря у нас нет, но флот у нашей страны есть. Во время объяснения он немного путался в словах, но, чтобы избежать такого неудобства, предложил: У нас капитан и старший механик хорошо говорят по-русски. Они учились в Одессе. Давайте я вас лучше к ним отведу. Вы там с ними обо всём сможете поговорить, а у меня много работы, кивнул он на стол, заваленный бумагами, и мне её надо закончить до отхода судна в рейс.
Я не против, пожал плечами Иванов. Если ты считаешь, что так будет лучше, то пожалуйста
Карел что-то сказал Иржи, и тот, показав рукой на дверь, предложил:
Прошу.
А сам второй помощник поднял трубку телефона и принялся набирать номер.
Иванов с Серёгой последовали за матросом, который привёл их на третью палубу. Возле одной из раскрытых дверей стоял аккуратно одетый человек, который при виде гостей доброжелательно улыбнулся и на чистом русском языке обратился к ним:
Рад вас видеть, товарищи, и, протянув руку для рукопожатия, представился: Я старший механик этого судна, и зовите меня Александр.
Иванов с Серёгой в ответ пожали ему руку, представились и в нерешительности ожидали дальнейшего развития событий.
А старший механик, приобняв Иванова за плечи, с радостной улыбкой на лице заявил:
Как давно я не видел русских друзей. Мне так приятно, что я вновь встретился с ними. Так что проходите, проходите. И он провёл опешивших от такого приёма гостей к себе в каюту.
Иванов и раньше бывал на судах гэдээровской постройки типа «Выборг» («Высокогорске», «Вольске» и ещё нескольких) и типа «Псков» (на «Пестове», «Путивле») и сам работал на «Чите». Там интерьер помещений был сделан по высшему классу, но здесь он был удивлён, насколько всё отличалось от того, что строилось для СССР.
Это чувствовалось даже в ярко освещённых коридорах, а в каюте старшего механика Иванов вообще был поражён. Диваны, столы, кресла, стулья и отделка переборок всё было абсолютно другим. У Иванова создавалось впечатление, что он попал на какой-то пассажирский пароход, а не на обычное грузовое судно.
Увидев его растерянность, Александр предложил:
Не стесняйтесь, садитесь, устраивайтесь, будьте как дома.
На что Серёга хмыкнул:
У нас и дома-то такого нет. У нас всё намного скромнее.
Ничего, ничего, продолжал суетиться Александр, сейчас всё будет хорошо. Сейчас пиво будем пить, говорить. Музыку будем слушать. Вечер у нас длинный. Будет нам о чём поговорить.
Тут в дверь постучали, и в каюту вошёл довольно молодой, но солидный, одетый в светлые бежевые брюки и кипенно-белую рубашку мужчина.
Это наш капитан, сразу представил его Александр.
Капитан подошёл к ошарашенным механикам и протянул руку.
Бронислав, на хорошем русском представился он и, увидев удивлённый взгляд Иванова, пояснил: Мы с Александром, он кивнул на старшего механика, учились в Одессе и поэтому говорим по-русски. Нам с ним даже легче обсуждать наши морские проблемы по-русски, а не по-чешски. Поэтому вы не удивляйтесь.
Да я не удивляюсь, начал оправдываться Иванов, мне просто очень приятно, что нам будет легко общаться.
Да, согласился с ним капитан, общения у нас, моряков, между собой мало, так что садитесь, поудобнее устраивайтесь и расскажите, что привело вас сюда.
Да тут всё просто, вступил в разговор Серёга. Мы все наши фильмы пересмотрели, пока шли сюда из Находки, поэтому хотели узнать, можно ли у вас поменять фильмы. И он с интересом посмотрел на капитана.
Тот улыбнулся и развёл руками:
Я знаю советские пароходы и ваши правила, когда вы все вместе вечерами смотрите фильмы на таком громоздком аппарате, как ваша как это Он в ожидании поддержки посмотрел на старшего механика.
«Украина» этот аппарат называется, напомнил ему Александр, но стрекочет он, как пулемёт «Максим». И они все вместе от такого сравнения рассмеялись.
Но тут в каюту ещё раз постучали, и в неё ввалились нет, не вошли, а именно ввалились ещё пара молодых парней, у которых в руках было по ящику пива. Бутылки внутри от неосторожной переноски жалобно позвякивали.
Поставив ящики, парни также от души пожали руки Иванову и Серёге. Это пришли второй механик Кристоф и электромеханик Добромир.
Старший механик вместе с Кристофом выставили из бара высокие стаканы и тарелки, в которые были высыпаны какие-то орешки и подсоленные кренделёчки.
Обстановка доброжелательности и открытости располагала к тому, чтобы беседа потекла непринуждённо. По виду присутствующих Иванов сразу понял, что мужики живут тут дружно и чинопочитанием не занимаются. Все делают здесь одно дело: работают и работают ради своих семей и ради их благосостояния. Никто не стеснялся говорить, что любит свои семьи, и все делились впечатлениями о последних рейсах, которые судно делало в Адриатике. Вспоминали, как к ним приезжали на судно семьи и как они все вместе отдыхали в Дубровнике, Сплите и Пуле.
Оказывается, что все они вместе учились в ОВИМУ, но только в разное время. А когда начали вспоминать курсантские годы, то Александр со смехом рассказал, как он привёз с собой из отпуска грелку с самогонкой и прятал её от старшины, чтобы угостить друзей с курса, а те в ответ угощали его салом.
Иванова поразило то, что никто ничего не скрывал. Не было того чувства угнетённости, которое он сам иной раз испытывал на различных судах. Здесь не надо было прятаться от помполита и увиливать от скользких вопросов куратора КГБ по приходе в порт и бояться, что о твоих промашках кто-то расскажет тому же куратору.