Дело в жертве, свирепо повторял Аль-Курди.
Юсеф Сархан полностью разделял эмоции следователя.
Оставался маленький шанс, что дайвер мог пораниться во время погружения и голодную акулу привлек запах крови. Чувствительность к запахам у этих хищниц так высока, что они могут унюхать чайную ложку крови, разведенную в бассейне воды в пропорции один к миллиону. Но это не объясняло резкой перемены настроения у рыбы и уровня ее исступления. «Что же в тебе не так?» в который раз задал Сархан вопрос изображению трупа, пересматривая фотографии, сделанные при аутопсии. Он сам проводил секцию в судебно-медицинском морге и был уверен в точности процедуры вскрытия. Оценка повреждений и изменений, Y-образное рассечение тела, изъятие и ревизия внутренних органов Всё было осмотрено и изучено досконально. Сархан пролистал патологоанатомический протокол, отложил и вернулся к планшету с фотографиями. Увеличивая движением пальцев изображения до максимальной детализации, судмедэксперт углубился в их изучение. Не то чтобы в первый раз он что-то упустил, но В тщетной попытке найти хоть какое-то объяснение гибели туриста он провел десять минут. Глаза слезились от напряжения, а улики не проявлялись. Разочарованный Сархан сложил пальцы в щепоть, сворачивая картинку, но вместо того, чтобы схлопнуться, она зависла на экране. Увеличенное изображение ребра укоризненно белело на снимке.
Что это?
Сархан приблизил лицо к экрану планшета и для верности прищурился. Маленькая едва заметная трещина. При увеличении темного цвета. При обычном масштабе незаметная. Увлекшись переломами и кровавыми ранами, на аутопсии он не заметил трещину даже сквозь лупу. Непорядок. Но что он мог сделать? Разве что повторные вскрытие и экспертизу. Тело все равно дожидается в холодильнике, пока посольство, страховые компании и перевозчики уладят формальности. А он, Юсеф, успокоит собственную совесть и заворочавшиеся внутри сомнения в профессионализме. Пока санитары везли в секционную из морга заказанный им труп и перекладывали с каталки, судмедэксперт уже изнемогал от нетерпения. Он включил видеокамеру и, подхватив инструменты, набросился на тело жертвы, добираясь до сомнительного ребра. Когда Сархан извлёк из трещины пинцетом неопреновый клочок гидрокостюма размером с обрезок ногтя и положил улику в пластиковый контейнер, сердце судмедэксперта забилось в груди надеждой. А когда пришли результаты первых анализов клочка, Сархан понял, что Халед Аль-Курди получит подтверждение: дело в жертве.
БисмиЛлях[1]! подумал Сархан. А несчастный случай-то не такой уж и случайный!
3
Посольство Российской Федерации официально подтверждает личность погибшего, сообщил Райенвальд, это гражданин России Сергей Чащин.
Халед Аль-Курди кивнул. Русский следователь получил свои верительные грамоты и явился в Прокуратуру с новостями. Отпечатки пальцев с найденных кистей рук совпали с данными биометрии, имеющимися в посольстве. Но Райенвальд возжелал ещё опознать труп, сличить с фотографией в документах. Аль-Курди, собственно, все равно собирался ознакомить русского с результатами экспертиз, поэтому не возражал. Даже лучше, решил он, если при этом будет присутствовать Сархан со знанием специфической терминологии, которую ему легче перевести на английский. И сейчас оба следователя дожидались прихода судмедэксперта в его кабинете. Юсеф Сархан заскочил в кабинет через минуту. Полноватый эксперт запыхался и немного раскраснелся. Поочередно пожав руки обоим мужчинам, он поинтересовался, что мистер Райенвальд желает сделать в первую очередь, осмотреть тело или обсудить обстоятельства смерти.
Я бы предпочел одновременно, посмотрев на часы, ответил Райенвальд и обезоруживающе улыбнулся.
Рукава его мятой льняной рубашки были закатаны, обнажая загорелые запястья. Сархан не сильно разбирался в окраске северян, но заметил, что цвет волос пришельца, как и у всех русских, называемый «русый», выгорел на солнце почти до белого. Волосы, которые Райенвальд попытался уложить в подобие прически, успели начать завиваться от влажности. В целом русский, не в последнюю очередь благодаря расслабленному виду и неофициальной курортной одежде, выглядел скорее кинозвездой на отдыхе, нежели сотрудником правоохранительной структуры. Хотя кто их русских знает, в каком виде они ходят на работу. Но что-то подсказывало Юсефу Сархану, что не в таком легкомысленном.
Сархану ничего не оставалось, как проводить следователей до морга. Идя впереди, он обернулся. Брюнет и блондин, чеканя шаг, шли по коридору за экспертом, словно Мункар и Накир, ангелы, приходящие к покойникам в могилы допрашивать мертвых. Сунна гласит, что ангелы высокие и черноглазые, зрачки же у русского серые, а в свете ламп блестят как сталь. В остальном же Аль-Курди с его суровым выражением лица точно Мункар Ужасный, а русский, от которого можно ждать чего угодно, Накир Неизвестный. АстагфируЛлах[2], мысленно извинился Юсеф Сархан перед Всевышним за минуту неуместного веселья. Когда они вошли в подвальное помещение, загробные сравнения улетучились из головы Сархана, как дым. Наблюдая за Райенвальдом, который крутился вокруг трупа, фотографировал смартфоном и лез под простынь, укрывающую тело, Юсеф Сархан вновь отметил выдержку русского. В воздухе витал запах формалина и разлагающейся органики, ощущаемый даже сквозь медицинскую маску, но Райенвальд с удивительным самообладанием осматривал повреждения и всё фиксировал на фото. Халед Аль-Курди стоял в отдалении и, скрестив руки на груди, наблюдал за процессом. Атмосфера морга давила на следователя Прокуратуры, его мутило, а кафельная плитка на стенах бесила своей белизной. Его смуглое в нормальном состоянии лицо сейчас немногим не дотягивало до цвета кафеля. Он почувствовал, как на лбу, несмотря на холод, начала выступать испарина, а по виску покатилась первая капля пота.
Выяснились причины агрессивности акулы, прервал молчание Юсеф Сархан.
Правда? русский оторвался от созерцания трупа.
Кровь. Гидрокостюм жертвы был измазан концентратом плазмы крови. Очень пахучим для акулы.
А почему это не выяснилось раньше?
Потому что Красное море самое солёное после Мертвого! Следы с костюма смылись под воздействием рассола! вмешался Аль-Курди, по-прежнему стоя в отдалении.
Помимо этого комбинезон был испачкан кровью жертвы, это затруднило бы сепарацию биологических материалов друг от друга, добавил Сархан.
Из ваших слов я делаю вывод, что костюм был измазан чьей-то чужой кровью, заключил Райенвальд.
Пальцем свободной руки в нитриловой перчатке он потыкал в тело, проверяя на упругость.
Совершенно верно, это кровь животного. Причем для нашей страны весьма нетипичного! Это свиная кровь.
Довольно интересное утверждение, а почему не, например, акулы? Райенвальд повернулся к судмедэксперту.
Потому что мы сделали анализы! вновь не сдержался Аль-Курди. Йа, Аллах! Если вы закончили, давайте выйдем на воздух!
От запаха формалина у него разболелась голова.
Конечно, смиренно согласился Райенвальд. Он сдернул с рук перчатки.
Аль-Курди с облегчением сорвал с лица маску, выбросил в урну и устремился на выход. Покинув морг, он вышел на улицу и закурил. Халед Аль-Курди терпеть не мог трупы.
А как все же выяснился этот факт про животную кровь? спросил Райенвальд у судмедэксперта.
Они курили на улице в тени дерева. Комфортные 25 градусов тепла не ощущались жарой, но слепящее солнце стояло в зените и не давало забыть об экваториальных широтах.