Покурим?
Валера кивнул головой, подобная мысль его посещала с тех пор, как болезненно запершило в горле от кондиционера в кабинете. Сейчас бы прогреть связки горячим кофе или продезинфицировать коньячком, чтобы не шли воспалительные процессы, но и дым сигарет неплохо справится с такой задачей.
Валера достал серебристый портсигар из дипломата, прикурил, предложил Диме.
Тот отказался, щелкая зажигалкой у своей излюбленной марки сигарет.
Какие еще производства вы тут развели в порту?
Ну Дима затянулся дымом, перебирая в голове, о каких предприятиях можно говорить, а про какие стоит тактично умолчать перед глашатаем новых хозяев порта. Всякого разного понемногу. Мужички местные стараются развивать мелкое производство, мы им не мешаем.
В моих наивных представлениях порт это там, где много кораблей и вокруг полно всяких корабельных плотников, боцманов, рыболовных сетей и прочее.
Как в фильмах про пиратов?
Валера ухмыльнулся.
Почти, именно картинку с вооруженными чумазыми людьми в старинных треугольных шляпах он вспомнил первой при упоминании слова «порт».
Нет, современный порт это километры неиспользуемых производственных площадей. Когда строили в советское время подобных монстров, он обвел сигаретой пространство вокруг, станки были громоздкими, товары были неманевренными. Чтобы загрузиться, следовало самосвал загнать в ангар, к примеру. Сейчас всё иначе. Производственные мощности не габаритны, но выдают продукции соизмеримо больше. Им не надо столько места. А море одно, оно мельче не стало. И корабли в доках одни и те же.
И хозяин у них один, подхватил мысль Валера.
И он не хочет выводить отсюда то, что ему будет мешать.
А если все эти пустые здания снести?
Это денег стоит.
А на месте построить что-то пригодное к погрузке суден
Дима помахал головой, затушил окурок об крышку урны, перекрывшим горло хрипом выдал:
Дохлый номер, сплюнул вслед за окурком в урну.
Что так?
Никто не захочет вписываться в этот весьма затратный проект, зная, что через несколько лет хозяин порта может смениться и захочет строить здесь что-то иное. Или вовсе подумает выкупить то, что у тебя есть, по бросовой цене он же хозяин земли. Откажешь такому, он тебе пути кислорода перекроет, что сам доволен не будешь, отдашь выстроенное кровным трудом предприятие, на которое работал всю жизнь, за бесценок, лишь бы долги покрыть. А новые хозяева продадут недоделанное, но, в принципе, выгодное и грамотно спроектированное производство какому-нибудь турку. Тот, в свою очередь, по тайским технологиям навезет оборудования блочного, выстроит конвейер по сборке суденышек или штамповке консервных банок. Деньги мимо города пойдут. Налоги тот турок будет платить на родину, кое-какую пошлину в «Рашке», а больше, конечно, отдаст хозяину порта за аренду.
«Поэтому вы его выселили» мелькнула мысль в голове Валеры. От прошлого собственника земли администрация ничего не имела. Потому и подставили, довели до монастыря. Хозяева Валеры, видать, предложили неплохо поделиться.
Дима умолк, поняв, что слишком разоткровенничался. Подписанный сегодня договор в финансовом плане касался получения прямых дивидендных выплат новым хозяевам порта. Однако он никак не определял обязательства субподрядов, трудящихся в порту. Эта ниша так и осталась пока еще в кармане администрации.
Поехали выпьем, что ль, за сделку, не дожидаясь москвича, Дмитрий побрел к машине.
Валера покрутил в руке недокуренные полсигареты. «Capitan Black» длиннее всяких там «Парламентов». Их раскуривают под долгий разговор. За это Валера и выбирал данную марку сигарет, более отнесенную к сигариллам. Оппонент, подсознательно ориентируясь на длинную сигарету, продолжал и продолжал говорить, пока тлеет табак. А что зря молча стоять? В этот перекур собеседник сорвался с крючка.
Вы докуривать будете?
Валера только после слов заметил рядом с собой облокотившегося на кирпичную стену рабочего. Тот сложил руки на груди и ждал то ли обеденного перерыва, то ли когда солнце чуть спрячется за здание, и дорога домой будет пролегать не по солнцепеку.
Валера не сразу понял, кто и что у него спрашивает.
Сигарету, рабочий показал на тлеющий предмет в руке Валеры. докуривать будете?
А, нет
Можно? мужчина подошел к москвичу и ловко подцепил из его пальцев дымящийся сверток.
Валера хотел было идти следом за Дмитрием, но покидать подошедшего с просьбой человека, не обмолвившись и парой слов, было неловко.
Давно работаете в порту? растерянно произнес менеджер.
Всю жизнь, мужчина крепко откашлялся. Хорош табачок, спасибо.
Короткие волосы с проблесками седин на кончиках, а может это капельки пота средь редких волос. Красная морщинистая кожа. Валера пытался угадать, сколько ему лет и как долго тянется его рабочая «вся жизнь» в порту. Терялся в догадках от сорока до пятидесяти лет.
Как только кончил девятый класс в перестройку, больше некуда было податься. Тут хоть консервную банку из дока стащишь, и то ужин. Вот как жили.
Тридцать пять, быстро посчитал в уме Валера и ужаснулся. Перед ним стоял сверстник, чуть старше его.
Еще лет пять, и у Валеры тоже появятся седины, а под глазами вырастут мешки от недосыпания.
Нет. Эта жизнь не для него.
Бывай, мил человек, Валера махнул рукой и пошел к машине.
Площадка перед административным зданием порта была не заасфальтирована, покрыта всё тем же затертым в труху бетоном, коим заливали огромные доки в советские времена. И цивилизации той, развитой, не осталось, а следы ее промышленной мощности всё еще ощущаются под ногами. Садясь в машину, Валерий постучал туфлями друг об друга, стряхивая цементную пыль. Кончики туфель не так блестят, как в кабинете. Запылились всего-то за два шага по порту.
Зажужжал телефон, это пришло сообщение от Маши.
«Что делаешь?».
Поехали пообедаем, буркнул он водителю, а подруге написал:
«Курю со своими новыми мертвыми душами».
В ответ пришел грустный желтый кружок.
***
Машина остановилась на застланной плиткой набережной.
Сегодня днем ты спросил меня, отчего я так понур, нарушил уединение в шуме волн Валерий.
Они сидели на балконе ресторана, неподалеку от отеля «Hilton». Удачное расположение на главной набережной города, а также отличная картина проданного с потрохами порта на противоположном берегу бухты послужили критериями выбора на вечер этого заведения. Будний день подходил к концу, и солнце еще звало горожан на послерабочие прогулки по набережной. Заведение пустовало, и жадные до чаевых официанты всматривались в вальяжно раскинувшихся у балкона джентльменов.
Валерий вспомнил, как по пути от гостиницы до этого ресторана ему встретились памятники «самодержавного типа». Белогвардейский офицер, обдуваемый бурным ветром, что расправлял парусом бронзовый плащ, тянул за узды строптивого коня. Скакун не хотел подчиняться воле хозяина отправиться на противоположный берег моря, в бегстве от новой идеологии, кровью растекшейся на былых зеленых пастбищах. Конь боится покидать Родину, но офицер его тянет, поскольку тоже понимает, без рабочей лошадки на том берегу жить станет туго. И более того, он не хочет оставлять коня им преследователям. Скульптура запечатлела мгновение Исхода, когда держатели былого порядка гонимы искать свое новое место в далеких краях. Но искусство литого металла сокрыло от уличного зрителя следующую сцену, где офицер, не желая оставлять на этом берегу своего коня, поскольку не может забрать с собой на пароход застрелил его. Чтобы не доставался никому.