Назира продолжала буравить взглядом чиновника.
А знаете, Василий Ефимович, Инок подался вперёд и внимательно заглянул девушке в глаза, у меня складывается впечатление, что сие наивное дитя вовсе не так наивно, как хочет показаться. Мне кажется, что дитя прекрасно представляет, с кем ведёт беседу. Знает, кто мы и какие у нас возможности. И то, чем мы попробуем её придавить, ей тоже было понятно, так ведь, дитятко?
Назира перестала хмуриться и спокойно опрокинула в себя остатки кофе.
Есть немного, Инок Сильвестр.
Хорошилов удивлённо хмыкнул.
Что же, в таком случае, вы хотите нам предложить, не столь наивная леди?
Дьявола.
То есть?
Вы правы, мне прекрасно известна ваша репутация. Ваш Орден имеет бешеную популярность среди местного населения, вполне, впрочем, заслуженную. Вы не только объявили войну наркотикам, вы выиграли её. Но есть проблема: теперь это уже не заголовок в газете, а всего лишь маленькая галочка в вашем резюме.
А когда проблема исчезает, люди перестают ценить её отсутствие. Им нужно об этом постоянно напоминать. И вот с этим я могу вам сильно помочь.
Инок с чиновником переглянулись.
Самим работать по обе стороны опасно. А в соглашение со мной, представительницей другой конфессии, никто не поверит. Я стану вашей карманной оппозицией, вашим дьяволом, если можно так сказать, и буду только рада поделиться доходами за аренду угодий. В сухом остатке, вы получаете великолепный и стабильный пиар, да ещё и доход в бюджет. Назовите мне хоть одну хорошую причину, почему вам стоит отказываться от такой сделки?
Могу назвать сразу несколько, не задумываясь, заметил Инок и начал загибать пальцы. Вы молоды и импульсивны, а значит, при возникновении конфликтной ситуации, что неизбежно, вас будет сложно утихомирить. Первый палец. Закрыв глаза на ваш бизнес, я автоматически порчу отношения с людьми, которым я в своё время «вежливо отказал» в схожих предложениях. Второй палец. Не говоря уже о том, что ваш пример послужит сигналом для остальных глупых и амбициозных молодых предпринимателей. Третий палец. Но, положа руку на сердце, причиной отказа послужит совсем не это. Отказали мы вам ещё до того, как вы проснулись сегодня утром.
Назира, сощурившись, переводила взгляд с одного на другого.
Вас не устраивает то, что я женщина?! голос девушки зазвенел от напряжения: казалось, она сейчас расплачется или кинется в драку. Хотя, вероятнее всего, и то, и другое.
Инок улыбнулся. Хорошилов, снова набирающий что-то в телефоне, гнусаво засмеялся:
Очередная воинствующая феминистка.
Назира Абельхановна, то, что вы женщина, замечательно. Мы с Василием Ефимовичем женщин любим и уважаем.
Христианство в этом вопросе ничем не лучше мусульманства! И там, и там женщин не считают за людей!
Ты нарк, дорогуша. Хорошилов решил сворачивать беседу, пока Инок не начал проповедовать. А дела с торчками чреваты проблемами. Им нельзя доверять и ими легко манипулировать.
Назира выглядела как кошка, на которую только что вылили ведро воды. Иноку было её даже жалко. Он знал, как далеко порой заходят дети, пытаясь впечатлить своих родителей. Тем не менее, он не мог помочь всем.
Товарищ Хорошилов немного перегибает палку, но, в целом, он прав. Мы не ведём дел с людьми, которым не можем доверять. В данный момент, полиция арестовывает восьмерых ваших подручных. Не знаю, все ли это люди, которых вы привезли, но думаю, большая часть. Им будут предъявлены соответствующие обвинения. Что касается вас, у нас есть два варианта.
Не надо лирики, тихо проговорила Назира. Она поставила всё на одну карту, и теперь не было смысла плакать. Нужно было платить за ошибку и надеяться отыграться в будущем. Просто скажите, что я должна делать, чтобы вы ничего не говорили Деду.
Инок и Хорошилов переглянулись. Чиновник пожал плечами, показывая Сильвестру, чтобы он решал сам.
Вы позволите просто по имени? несмотря на сложившуюся ситуацию, Инок спрашивал, а не приказывал. Назира пока не поняла, издевается он или нет. Судя по прочитанному о нём, скорее нет. Она кивнула.
Назира, я не хочу вас топить. Но вы поставили под сомнение некоторые негласные законы Новгорода, и теперь мне нужно показать, что так делать нельзя. Вы сами всё понимаете. Поэтому сегодня вы покинете наши, как вы выразились, угодья и больше сюда не вернётесь. Ваш, с позволения сказать, «товар» будет изъят и уничтожен. Ваши люди понесут наказание по всей строгости закона. Это будет вашей платой за ошибку. Кроме того, у нас останется видеозапись этой нашей беседы. Сильвестр махнул рукой в сторону ближайшей видеокамеры, в углу бара. Без звука, конечно, но самого факта будет достаточно, чтобы ваш родственник поверил.
Слышал, первый вопрос, который он обычно задаёт, когда говорят о тебе, «Что она опять натворила?» Хорошилов старался уколоть побольнее, честно отрабатывая роль плохого полицейского. Тем неожиданней оказалась реакция Назиры, пропустившей укол мимо ушей.
Людей отпустите. Они просто выполняли приказы. Мои приказы. Каждое предложение девушка буквально выталкивала из горла. Если вам нужен козёл отпущения, то это буду я и никто другой.
Какая самоотверженность! Василий Ефимович ни на секунду не поверил в искренность девушки. Ты ещё слезу пусти, и добрый дядя монах тебя пожалеет.
Назира окатила Хорошилова холодным взглядом и, достав телефон, толкнула его на середину стола.
Дед на пятёрке. Позвоните прямо сейчас, по громкой связи, и я сама ему всё расскажу. Людей отпустите. Я за них отвечаю.
Чиновник уже собирался что-то сказать, но Инок остановил его едва заметным движением руки. Заглянул в глаза Назиры и увидел там абсолютную уверенность и непреклонность, совершенно не вяжущуюся с репутацией задиры и наркоманки. Сильвестр редко встречал людей, которых не «видел» целиком. Казалось бы, классическая представительница пресловутой золотой молодёжи. Уйма возможностей и мозгов, необходимое образование, связи всё что нужно, для того чтобы состояться как личность. А вместо этого вся полезная энергия уходит на борьбу с внутренними демонами. Но вот не видел Инок этих демонов. Хоть убей не видел. А обычно они хорошо просматриваются.
Ваших людей оформят и выпустят под залог. Крупный. Вы будете должны Ордену одну услугу. Хорошую такую услугу, не мелкую. И вы дадите мне слово, что больше никогда не будете переходить нам дорогу.
Желваки на скулах Назиры заиграли, она глубоко вздохнула и выдавила:
Согласна. Она протянула Иноку руку. Даю слово, что, как только мои люди и я отсюда уедем, строить вам козни и воевать с вами я не буду.
Инок аккуратно пожал руку и улыбнулся, почувствовав, что девушка сжала ладонь намного крепче, чем тот ожидал.
Сильвестр и Хорошилов встали из-за стола и направились к выходу, по дороге к ним присоединился Максим, всё это время осторожно прислушивавшийся к разговору.
Инок, окликнула монаха Назира и, когда тот оглянулся, со всем возможным уважением в голосе добавила: Спасибо.
Сильвестр улыбнулся в ответ и кивнул.
Когда парадные двери сошлись за спинами вышедших, Хорошилов достал пачку сигарет и повертел её в руках, но закуривать не стал:
Думаешь, попытается вывернуться? Её формулировка обещания была очень открытой к интерпретации.
Думаю, всё ещё хуже. Кто с ней общался по контракту?
Колесников.
Инок перехватил руку чиновника, по-прежнему перебирающего сигаретную пачку, и посмотрел на его дорогие часы. Было почти девять, но Владимир жил по законам биржи, а значит, как минимум встал, чтобы успеть привести себя в порядок к открытию торгов.
Позвони ему, пожалуйста. Пусть своё мнение о ней выскажет. Он мужик проницательный.