Дима вдруг понял, что в Лиллехейме не так много детей, раз им позволяли своевольничать на дороге. К счастью, машин встречалось немного. В основном это были грузовички, тащившие улов трески. Иной раз проскакивал какой-нибудь седан. И все водилы относились к ним как к стихийному бедствию: потерпи, и шторм воплей отправится дальше, валить чужие заборы.
Эй, эй! Куда намылились?
Кричал плотный краснолицый мальчишка, развалившийся на скамейке у парикмахерской под названием «У Херста». Лицо его напоминало лежащий прямоугольник, в боку которого сделали широкий разрез, чтобы напихать туда множество зубов. Горчичного цвета ботинки, линялые джинсы и футболка с рекламой боулинг-клуба: «ПУТЬ ВИКИНГА ПУТЬ ШАРА». У скамейки валялись два велосипеда зеленый и зеленый, который не очень-то аккуратно попытались перекрасить в синий.
Завидев крикуна, Арне хохотнул.
Да вот хотим твою старую галошу ограбить! проорал он и направил колонну к скамейке.
Только не пугайся, когда увидишь Анде́ша, шепотом предупредила Дэгни, когда они подъехали.
А кто это? Дима следил за Тором, и дружелюбные действия лайки успокоили его. Элкхаунд принялся скакать чуть ли не на задних лапах перед краснолицым мальчишкой.
Его старший брат.
Знакомьтесь-знакомьтесь! прокричал Арне, слезая с велосипеда. Дима Хегай, такой крутой, что его выперли из собственной страны! И Франк Ну́рдли, такой спелый, что его по утрам мажут на хлеб!
Дэгни прыснула со смеху, а Дима со смущенной улыбкой протянул руку. Однако рукопожатия не дождался: Франк налетел на Арне и принялся наминать ему бока. Впрочем, все это происходило под хохот обоих парнишек. Наконец Франк выпустил стенавшего от смеха Арне и дал Диме громкую «пятюню», от которой заныла ладонь.
Ты прямо ходячая новость, Дим, заявил Франк. Наша Полицайка уже всем уши прожужжала: «Приедут чертовы русские, так что ведите себя прилично!»
«Не хулиганьте!» подпела Дэгни.
«Не поминайте чужую страну всуе!» поддакнул Арне.
«И не ковыряйте в носу!» на удивление синхронно выкрикнули они, и все трое всунули по указательному пальцу себе в нос, после чего расхохотались.
Дима и без пояснений понял, что речь шла о Кристофере, который поприветствовал их у дома вместе с Эриком. Он тоже рассмеялся и всунул палец в нос, чем заслужил всеобщее одобрение.
А вы куда, кстати? спросил Франк.
Арне сделал хитрое лицо:
К Шакальнику.
Ого! Чур, я с вами.
Ладно. Бросим тебя ему под ноги, если он за нами побежит.
Скорее рельсы вместо сигарет курить начнут, чем ты меня обгонишь.
Дверь парикмахерской скрипнула, и на улицу вышел парень самого жуткого вида.
Дима против воли уставился на широкий лоб, похожий на шлепок желтоватой глины, на которую нахлобучили кривой парик с вполне современной стрижкой. Ото лба вокруг головы шли шрамы, похожие на белые бесплодные грядки. Возраст парня явно приближался к семнадцати годам, но разума в его рассеянном взгляде не набралось бы и для шестилетнего. Одет он был почти так же, как Франк, за той лишь разницей, что его футболка оповещала о графике работы того же боулинг-клуба «Папа Шар».
Это и есть Андеш, произнесла Дэгни с неясной тоской.
Хорошая стрижка. Говорил парень так, словно проталкивал наружу не слова, а мельничные жернова. Выглядел он при этом как шахматный гроссмейстер, решающий сложнейшую задачу на клетчатом поле.
Что, уже растрепали? Франк с обидой посмотрел на Арне и Дэгни.
Ничего мы не трепали! огрызнулся Арне и отвернулся.
Франк растерялся и вперился в Диму:
Да, это мой старший брательник. Ему почти семнадцать, но в уме он остался пятилеткой, потому что наш папаша как-то зажал ему голову входной дверью. И держал так до тех пор, пока Андешу все мозги не застудило.
Андеш, подтвердил тот.
Охренеть, пробормотал Дима.
Подобная жестокость, особенно со стороны взрослых, была для него чем-то необъяснимым и диким, как внезапное вторжение марсиан.
Такая реакция понравилась Франку, и он воспрял духом, но продолжить не успел. В рассказ вклинился Арне:
Франку тогда было три года, Андешу пять. Чем они папане не угодили загадка. Может, тем, что остались, тогда как мамаша померла. В общем, батю прописали в лучшей психушке Норвегии, а ребята отошли на попечительство старой галоши А́нне-Ли́се.
Заткнись! вскипел Франк.
Они опять сцепились, мутузя друг друга. На этот раз ни один не смеялся. Каждый защищал свое право рассказа. Андеш издал нечленораздельный звук и разнял драчунов. Франк при этом получил затрещину.
Дружба! прогудел Андеш.
Да дружба, дружба! отмахнулся Арне, подходя к своему велосипеду.
Зато мы теперь носим футболки за купоны бесплатной игры! вдруг похвастался Франк. Как-нибудь сыграем, Дим.
Конечно.
Вот с такими петухами я вожусь, заявила Дэгни, будто себе под нос. Мы к Шакальнику едем или нет?
Спрашиваешь! фыркнул Арне. Надо бы только Тора домой забросить, а то Шакальник нас за километр услышит.
Так пускай Андеш и забросит, предложил Франк. А что? Тор умный, Андеш двуногий. Вместе как-нибудь доберутся.
Решено! Арне присел перед элкхаундом, и тот тоненько заскулил, ожидая команды. Побежишь за Андешем, понял? Покажешь ему, где живешь, а потом останешься дома, ясно?
Тор гавкнул, и Арне просиял. Франк сел на велосипед, ни слова не сказав брату.
А разве Андешу не нужно что-нибудь пояснить? спросил Дима, чувствуя ужасную неловкость. Он понятия не имел, как общаться с людьми, имевшими определенные проблемы с развитием. Ну, там, как добраться и куда ехать.
Андеш умный, заверил его парень.
Смешно шаркая ногами, он поднял велосипед и не спеша повел его в руках. Элкхаунд сейчас же засеменил рядом, заглядывая в напряженное лицо сопровождающего.
Вот видишь? Франк выглядел довольным, хоть и слегка встревоженным.
Без тормозов! вдруг взревел Арне и первым помчался вниз по Гренсен.
Дэгни и Франк заорали, что так нечестно, и припустили следом. Едва не запутавшись в ногах, Дима принялся усиленно крутить педали, пытаясь их догнать. В голове мелькнула беспокойная мысль: как выглядит Шакальник и чем он так примечателен, что заслужил внимание этой стайки ребят?
Ответы лежали где-то на Пил-стрит.
Обычные дела
Микаэль Скоглунн отвернулся от окна и около десяти секунд ничего не мог разглядеть. Бухта Мельген, отражая солнце, слепила так, что хотелось вырвать собственные глаза и запрятать их в сливной бачок.
Наконец зеленовато-желтые пятна отступили, и Микаэль обозрел собственное жилище.
Порванный линолеум кухни покрывала стружка. Тут и там валялись березовые чурки. Казалось, кто-то натащил дров, чтобы набить ими электрический камин в гостиной. Полки, стулья и шкафчики занимали фигурки волков. Микаэль делал их из блокнотной бумаги, вил из медной проволоки и вырезал из древесины. Бо́льшая часть зверей из обработанной березы имела разбухшие молочные железы.
Бросив на разделочную доску две таблетки обезболивающего, Микаэль растер их в порошок стаканом, после чего ссыпал в емкость и залил пивом. Лекарство поднялось отвратительными комками. Заглотив порцию получившейся дряни, Микаэль заулыбался.
Сегодня, сегодня, я знаю, ты придешь сегодня, пропел он с улыбкой. Смесь алкоголя и обезболивающего ошпарила его нервные окончания. Под луной, под бледной луной мы займемся любовью. А потом твой поцелуй осчастливит меня, крошка.
Выбрав березовый обрубок постройнее, Микаэль взял нож для резьбы по дереву и вышел на задний двор. Прохладный ветер северного лета обжег его оголенную грудь. Но приступить к обработке древесины Микаэль не успел. Руки его затряслись, едва он ощутил близость каменной волчицы. Обрубок и нож отправились на пластиковый столик, где с ночи валялась пустая бутылка из-под виски.