«Сегодня на дневном заседании комиссия так приняла решение об ограничении модного и бурно развивающегося направления программ психо-симуляторов. Согласно полученным данным, у некоторого процента потребителей после выхода наблюдались симптомы, сходные с испытанными ими в процессе погружения. Общество защиты здоровья пользователей высказало протест»
Алекс откинулся на сиденье, потом выпрямился, как в рабочем кресле, и прочитал еще раз, вдумчиво. Никакой ошибки. И он не спит, к сожалению. Его «Психо» попадала в эти ограничения и будет теперь запрещена, даже не выйдя на рынок. Он чувствовал, как по затылку медленно ползет неприятное ощущение. Возможно, он сейчас седеет. Его новый бизнес не был застрахован. Он не стал тратить деньги еще и на это, предпочел вложить все в дело.
За окном что-то происходило. Он обернулся. Мила стучала в стекло, а автопилот надрывался по кругу «ПоездкаЗавершенаШеф». Алекс разблокировал автомобиль и выбрался на воздух. Мила сердито выхватила из машины его портфель, и авто отчалило к следующему клиенту.
Дорогой, все в порядке?
Он отвернулся от нее.
Дорогой, я не понимаю тебя!
Нужно собраться. Завтра он сядет за свой новый стол и обязательно что-нибудь придумает!
Алекс улыбнулся, и Мила тут же успокоилась, начала щебетать нечто возвышенное. Она вела его в музей, будто собачку на поводке. Громадное здание имело странную форму и тошнотворный цвет. Больше всего оно напоминало экскременты.
Я знала, что ты со своим чувством юмора оценишь
Он оценил. Сто лет назад именно так и назвали бы его ситуацию. Сегодня можно было сказать более изящно: «Ты в свободном искусстве, парень». И скоро освободишься вообще от всего от нового офиса, отличного дивана и от проблем. От своей мечты тоже. Это слишком дорого, иметь мечты. Ему вот хватило только на два месяца абонплаты этого удовольствия. Целых два месяца он потратил на это!
Никакого дресс-кода в свободном музее, и правда, не было, причем по самому простому принципу: нет одежды нечего и проверять. На входе, после точки контроля, висела табличка с перечеркнутыми трусами. Под ней все любители современного искусства послушно стягивали с себя манатки, складывали в аккуратные пакеты и запирали в маленьких шкафчиках. На каждой дверце был нарисован знаменитый художник древности. Алексу достался страшный рыжий мужик с повязкой на голове.
Дорогая, я здесь тебя подожду, сделал Алекс отчаянную попытку и притулился на узкую скамейку.
Ни в коем случае!
Мила уже стянула с себя платье, совершенно не стесняясь почему-то, и теперь уверенно справлялась с его застежками. Она вообще была физически очень сильной.
Рядом на скамейку втиснулась массивная женщина и начала расшнуровывать что-то из своих внутренних тайн. Алекс судорожно вскочил и тут же попал в умелые руки Милы. Единственное, что ему удалось, это прихватить по пути яркий буклет из тонкого пластика. В развернутом виде рекламки хватило прикрыть то, чем Алекс не был готов делиться с обществом любителей свободного искусства.
Зал в музее оказался один круглый и просторный. Алекс, прицепленный к гордой Миле, семенил босыми ногами и не знал, куда ему смотреть, вернее, куда стараться не смотреть. Музей, похоже, был очень популярным местом, и им пришлось почти проталкиваться через мягкую голую толпу.
Наконец, они оказались у первого полотна. Алекс встал поближе к стене и уткнулся носом в картину. Тут же ему пришло в голову, что это ошибка, белый холст на стене был девственно-чист. Богатая рама подчеркивала абсолютную пустоту.
Мила глянула на него хитро.
Ну как?
В данном случае Алекс не знал правильного ответа.
Мы, кажется, поторопились. Ее еще не успели нарисовать попытался он пошутить, хотя и зарекся это делать.
Да! с восторгом поддержала его Мила. Ты понял суть!
Э-эм не уверен.
Нет-нет, все правильно. В этом и смысл. Видишь, как она называется?
Алекс присмотрелся. Блестящая металлическая табличка сообщала, что перед ними «Городской пейзаж. Раннее утро на дороге».
Ты чувствуешь? Художник не давит на зрителя, ты создаешь в уме собственную картину. И у каждого она будет своя. Правда, удивительно?
Мила задумчиво уставилась на белый прямоугольник.
Алекс рискнул быстро оглянуться и убедился, что все остальные картины выглядят точно так же. Белые, в красивых рамах. Обнаженные посетители медленно перемещались от одного шедевра к другому, что-то обсуждали.
Он прислушался. Рыхлый гражданин неопределенного пола достаточно громко пояснял своему спутнику:
Некоторые произведения искусства отличаются столь высокой степенью концептуальности и прозрения, что имеют полное право не материализоваться по образцу обычных вещей, продолжая существовать в чистом виде только в воображении задумавшего их художника
Мила, не удержался Алекс от вопроса, а почему тогда вход такой дорогой?
Ты что? Знаешь, сколько это стоит на аукционах? рассмеялась она.
Алекс вдруг подумал, что не тем бизнесом он занялся.
Дорогой, сейчас я покажу тебе свою любимую картину
Мила потянула его куда-то в самый центр голых телес, и Алекс опять судорожно прикрылся буклетом. В ярком свете, который был направлен на картины, но отражался от однообразных белых поверхностей, он чувствовал себя как на сцене. Теплый бок Милы рядом немного успокаивал, но и смущал одновременно.
Они подошли к «Вечернему небу, полному глубокого мечтанья», потом полюбовались на «Птичий щебет». Алекс слышал птичек как-то в записи, поэтому покивал с видом знатока. А вот «Победу технологий над плотью» он не смог оценить в полной мере, хотя, по словам Милы, это тоже была ее любимая работа.
Алекс бросил взгляд в сторону и случайно засмотрелся. У соседнего полотна стояла пухленькая женщина и с восторгом рассматривала очередной белый квадрат. Вроде ничего особенного в ней не было, но фигурка не отпускала, заставляла возвращаться взглядом к округлым линиям и изгибам. Женщина была похожа на небольшую скрипочку.
Я все вижу! беззлобно заметила Мила, и Алексу стало стыдно.
Он добропорядочно начал глазеть на Милу, но понял, что она почему-то на скрипку не похожа. Ее фигура была идеальной: длинные ноги, где надо мышцы и мускулы, вполне достойный размер там, где его ожидаешь увидеть. Однако Алекс прекрасно осознавал, что он никогда не «пускает слюни», глядя на нее. Он всегда считал, что это и лучше. Ведь долгосрочные отношения нельзя основывать на животных желаниях. Они когда-нибудь пройдут. А вот внутреннее родство душ
Мила пошла к следующему полотну, и он не удержался, еще раз глянул на «скрипочку», но к ней уже подошел какой-то «барабан».
Кстати, свободное искусство было изобретено именно в начале двадцать первого века, прошептала Мила ему на ухо, чтобы не мешать людям вокруг создавать в своих головах шедевры. Его долго не понимали, считали мошенничеством. Но сто лет спустя оно получило новое дыхание. Сейчас ведь начинается мода на ретро. Скоро я буду совсем не оригинальна со своими привычками, она вздохнула и глянула на него, ожидая нужных слов.
Алекс хотел сказать, что он любит ее вовсе не из-за старинного стиля, но тут вдруг вспомнил про свою проблему. Ведь у него случилась катастрофа! Нет больше игры. Нет денег. Нет идеи. Зал, полный голых людей и пустых картин, показался душным тупиком. С ненавистью он уставился на очередной белый квадрат, на котором неведомый художник не стал рисовать «Волшебный лес. Яркие пятна», чтобы не давить на зрителей.
«Волшебный лес» и «Яркие пятна» сочетание этих слов почему-то показалось Алексу знакомым и приятным. Где он мог их слышать? Голые люди исполняли странный однообразный танец, мерно перемещаясь вокруг.