В детстве Рене однажды подбил Мориса, сестренку и ее подружку прокатиться с ветерком вчетвером на своем двухместном педальном автомобиле под гору по самому длинному в Ницце склону. Бояться нечего, клялся Рене. И все бы хорошо, вот только не учел он, что хлипкий ручной тормоз не способен будет замедлить бег разогнавшейся до бешеной скорости машинки, тяжело груженой четырьмя детскими телами. Пришлось Рене, чтобы не слететь в реку, резко повернуть руль влево и устроить «перевертыш». Мориса позже рвало. Рене же запомнил лишь восторг от пережитых острых ощущений.[26]
Чего Рене хотелось по-настоящему, так это порулить их семейным Clément-Bayard. Отец Альфред изредка давал ему постоять у себя между ног за баранкой этого громадного открытого автомобиля, когда они рассекали по городу. И Рене начал испытывать страстную тягу к вождению еще до того, как начал задаваться вопросом, откуда она у него.[27]
Идиллическое детство разом оборвалось в 1914 году с началом вой ны с Германией. Альфреда призвали во французскую армию. Военные реквизировали Clément-Bayard. Через несколько месяцев его матери Клелии с тремя детьми пришлось бежать из Мант-ла-Жоли под Парижем, куда они поначалу перебрались, из-за приближения кайзеровских вой ск. На Лионском вокзале они пытались сесть на пассажирский поезд до Ниццы, но мест не было, и их перенаправили в отбывавший на юг товарный состав-скотовоз. Битком набитые унавоженные вагоны тащились до моря больше суток. Вонючий поезд ехал настолько медленно, что девятилетний Рене то и дело соскакивал с него и шел рядом с вагоном пешком, чтобы продышаться на свежем воздухе. Сначала в Ницце, а затем в Везуле молодая семья терпеливо дожидалась возвращения Альфреда с вой ны.
После воссоединения семья обосновалась в Париже. Торговля на этот раз верхней одеждой у отца наладилась быстро, а вот здоровье, увы, нет. На фронте Альфред несколько раз попадал под газовые атаки, и легкие его были погублены безвозвратно. В 1923 году семейство Дрейфусов вернулось в Ниццу, успевшую превратиться в роскошный космополитичный курорт на Лазурном берегу со всеми прелестями богемной культуры Парижа, помноженными на средиземноморский климат. Рене как раз исполнилось восемнадцать, и он пересел с гоночных велосипедов на гоночные же мотоциклы. До гоночных авто оставался один и вполне естественный шаг.
Альфред призывал обоих сыновей думать о будущем, обещал помочь им с организацией собственного бизнеса. Рене мечтал открыть роскошный кинотеатр, ведь это гламур, премьеры, воскресные утренники со звездами серебряного экрана у него в гостях. Но Морис настоял на покупке компании, торговавшей оптовыми партиями бумаги. Кинематограф людям, конечно, нравится, но бумага-то всяко нужнее. Однако вложиться в развитие купленного сыновьям бизнеса Альфред не успел из-за скоропостижной смерти от инфаркта.[28]
Потеря отца выбила Рене из колеи и к тому же обременила сыновьим долгом вести дела семейного предприятия, чего ему никогда не хотелось. Дрейфусы продали дом и сняли квартиру. Величавый отцовский De Dion-Bouton V8 еще до его смерти продали и купили практичный двухместный Mathis мощностью 6 л. с., с тем чтобы Рене разъезжал на нем по Ницце и соседним городам в роли коммивояжера. Морис оставался в бюро и заправлял всеми остальными делами.
Извилистые, коварные дороги в окрестностях Ниццы стали для Рене первой и лучшей школой скоростного вождения, и именно на Mathis он влюбился в эйфорию слияния с машиной, мчащейся сквозь холмы. Они с Морисом вступили в Мотоклуб Ниццы, где, по словам Рене, ценили «юную спортивную кровь», в то время как в Автомобильном клубе Ниццы седые бороды.[29]
Впервые Рене принял участие в гонке в 1924 году, подделав для этого подпись матери. Его восьмидесятилетний дед помог ему приладить к Mathis здоровенную выхлопную трубу и демонтировать крылья. Морис заботливый брат и ангел-хранитель с первого же раза отправился в заезд вместе с Рене в роли бортмеханика. В своем классе микролитражек с объемом двигателя до 750 см
3
Из разговоров с членами Мотоклуба и автомеханиками местных гаражей Рене усвоил, что для участия в по-настоящему престижных гонках ему нужно обзавестись Bugatti. Было подсчитано, что за 1925 и 1926 годы на Bugatti было выиграно в общей сложности 1045 гоночных заездов.[30] Но машины эти были столь же темпераменты, сколь и капризны, и придирчивы, прямо как их создатель.
Этторе Бугатти, которого иначе как Le Patron[31] не величали, давно перебрался из родной Италии в Мольсайм на северо-востоке Франции, где теперь и занимался любимым делом проектированием и строительством автомобилей. Скорее художник, нежели бизнесмен по складу характера, Бугатти был еще и гениальным изобретателем, и его машины, включая малютку Brescia, стали первыми фаворитами проводившихся в те годы по всей Европе автогонок.
Перед Первой мировой вой ной, когда большинство автозаводов выпускало коробчатых бегемотов, поскольку их конструкторы считали, что чем больше двигатель и чем массивнее автомобиль, тем он лучше последний держит дорогу, Бугатти рассуждал ровно наоборот. Le poids, cest lennemi[32], говорил он.
По-настоящему Brescia, изначально известная как Bugatti Type 13, выстрелила в начале 1920-х годов. Построенная на шасси с колесной базой всего в два метра, эта «скоростная коробочка» или «истребительница великанов» весила меньше пятисот килограммов и способна была разгоняться до 110 км/ч[33]. Одни называли ее четырехцилиндровый двигатель «шелково-гладким», а саму машину «чудом развесовки и упругой характеристики подвески», так как она «прописывала траекторию, будто мелом по асфальту».[34]
Другие высказывали недовольство ее дерганым сцеплением, неуклюжим рулевым управлением, вялыми тросовыми тормозами и такой тряскостью, что на ней «и манекен из магазина одежды останется без зубов».[35] Лучше всех, пожалуй, суть Type 13 передал один из ее первых водителей: «Подозреваю, что это сродни пилотированию Sopwith Camel[36]. В руках по-настоящему искусного пилота это была воистину непобедимая машина, но для кого-нибудь менее опытного она могла стать смертельно опасной. <> Как и Camel, это машина для сумасшедших особой породы».[37]
Рене, во всяком случае, хотелось Brescia и все тут. На Hotchkiss дальше просто нельзя было гоняться, а сам он, подобно старой закалки пилотам Sopwith Camel, считал себя недосягаемым. И он стал планомерно подводить сначала брата, а затем и мать, к мысли, что на «шустрой Brescia» он сможет «быстрее оборачиваться и объезжать больше клиентов» за день. Клелия на россказни Рене не купилась, но и отказать ему не смогла.
Дрейфусы всей семьей прибыли в дилерское представительство Bugatti в центре Ниццы. Заведовал им один из первых пилотов-чемпионов команды Le Patronа по имени Эрнест Фридерих, которому было в радость продать еще одну Brescia очередному новичку автогонок с искрами жажды славы в глазах. Казалось, все молодые люди в городе только и мечтали уподобиться Жоржу Буайо, двухкратному победителю Гран-при Франции, чей стальной взгляд и моржовые усы не сходили с газетных страниц до самой его геройской смерти в 1916 году в воздушном бою против семи немецких «Фоккеров». Можно, конечно, сказать, что Рене оказался падок до всеобщей тяги к славе чемпиона страны, но, если честно, то для него участие в гонках означало прежде всего возможность заниматься тем, что он любит: быстро ездить и побеждать.