Сбивая чёрным сапогом, подпела она Петлюре тоненьким голоском, с травы прозрачную росу
И подумала: «А как же Максим, которого она как бы ждёт из армии? Да, всё непросто!»
Сейчас Лера снова крутилась перед зеркалом в своей комнатке. Она уже подвела тушью глаза, приготовила помаду, чтобы подкрасить перед выходом губы, а в данный момент разбиралась с юбкой подворачивала её на несколько оборотов, чтобы выглядело максимально коротко. Осмотрела себя с разных сторон: вроде бы неплохо.
И в эту самую секунду Лерку накрыло пронзительное чувство острого одиночества: молодой девушке вдруг показалось, что она осталась совсем одна-одинёшенька на белом свете. Что отца почти никогда нет дома он постоянно в разъездах по работе. Мать злая и отстранённая, потому что у неё ежедневно миллион дел, брат с ней не общается вовсе у него свои интересы, а маленькая вредина и вовсе королева всё ей, всё для неё.
«А почему? Почему ей-то, а не мне? Пусть не всё, пусть хотя бы немного внимания! Я же тоже человек!»
У Леры в глазах появились и застыли слезинки: не хочу так больше! Почему меня никто не слышит?! Ещё и гулять не отпускают
Валерия тряхнула головой, кося взглядом в зеркало: «И толстая ещё к тому же!»
Но приступ слабости прошёл так же быстро, как и появился.
«Вот выйду замуж за физрука узнаете! пообещала мысленно Лера и «распустила» юбку обратно. Вдруг наткнётся на мать, ей такое видеть не к чему, а когда уже выйдет на улицу обратно завернёт.
План был такой: отпроситься у матери к Маше Колокольчиковой делать домашнее задание. Главное, чтобы не заметила тушь и помаду.
Мам! Лера говорила с Ниной Петровной из-за угла: та что-то мыла у печки гремела кастрюлями. Я к Машке, нам с ней доклад задали сделать на двоих по биологии.
К какой ещё Машке? мать разогнулась и вытерла вспотевший лоб.
К Колокольчиковой же.
В десять чтобы была дома!
Ну, мам
Я сказала!
Лера вздохнула: сейчас спорить не выгодно, главное выйти из дома, а там хоть трава не расти. Валерия на цыпочках преодолела дверной проём и уже добралась до сеней, когда её догнал требовательный мамин окрик:
Ты скотину покормила?!
Да! подтвердила Лерка, облившись холодным потом: а что, если б нет?!
Какое-то время она ещё стояла, замерев, не двигаясь, и с тревогой ожидая ещё каких-то вопросов, но мать снова принялась громыхать посудой. Тогда Валерия безвозбранно выскользнула за дверь.
***
Юльке нравится наблюдать, как из линий проявляется какой-то образ. Сейчас она от сосредоточенности даже покусывает кончик карандаша. Но вовремя спохватывается мамка сильно ругает её за то, что она грызёт ручки, карандаши и фломастеры. А как не грызть? Сразу нужный образ в голову не придёт.
Юля от усердия высовывает язык и рисует пару извилистых линий. Очень забавно вот ещё минуту назад ничего не было чистый листочек, а сейчас уже почти зайчик. Девочка делает ещё несколько штрихов. Нет, не зайчик, скорее, сова. Но всё равно очень красиво!
Надо делать уроки, но Юлька откладывает до последнего. Рисовать куда интереснее. Листочки с изображениями девочка складывает в тайник специальное углубление под фанеркой на нижней полке тумбочки. Там самые дорогие для неё вещи: расчёска-гребешок с ручкой в виде единорога, бусики, значок ГТО второй степени и, собственно, рисунки пока ещё тоненькая, но ощутимая стопочка.
Юля смотрит некоторое время на зайца-сову, делает ещё несколько уточняющих штрихов и, удовлетворённая, откладывает очередную «картину» в сторону.
Потом прислушивается дома тихо, только в Валериной комнате еле слышно играет магнитофон. Девочка замирает не зря нельзя, чтобы лялька или Ванька прознали про её тайник! Лера-лялька ещё хуже мамы, может и выкинуть всё или себе забрать.
«Нет уж! Это мой склад!» мысленно категорично заявляет Юлька, упрямо надувая пухлые маленькие губки.
Она быстро открывает ящик тумбочки, оттопыривает фанерку, и просовывает под неё только что сделанный рисунок. Листочек прикрывает предыдущее произведение девочки, которое после долгих раздумий она решила назвать «инопланетянин».
«Хорошо бы встретиться с таким, мелькает у Юлии. И улететь на другую звезду. Где не надо уроки делать и вообще»
Её размышления прерывает явственный скрип двери: Валерия! Караул!
Девочка вздрагивает, резко запихивает полку обратно. Потом вскакивает на ноги и подхватывается к письменному столу. По пути она успевает схватить из ранца учебник русского языка с впихнутой в него тетрадкой в линейку.
Когда старшая сестра появляется в комнате, Юлька уже сидит на стуле, склонившись над столешницей. Её ноги болтаются, не доставая до пола. На лице у девочки очень серьёзное выражение, в правой руке авторучка, а прямо перед раскрытая тетрадь и учебник. Юлия пытается сделать вид, что начинает что-то писать, но, как назло, не может быстро сообразить, с чего начинается домашняя работа.
Долго ещё копаться будешь? недовольно спрашивает Лера, заглядывая из-за Юлькиной спины.
Юля не отвечает, а пытается прикрыть ладошкой часть тетрадного листа.
Мне по делам идти надо, некогда с тобой копаться.
Скоро, бурчит Юлька.
Что «скоро»? Валерия безжалостно отстраняет прикрывающую пустоту руку. Опять ничего не сделала?!
Я не знаю, как делать
Ты совсем, что ли? Что тут не знать? Лера демонстративно читает вслух задание, которое и в самом деле пустячное.
У Юли от обиды, что она так глупо «подставилась», перекашивается лицо и начинает подрагивать подбородок вот-вот хлынут слёзы.
Как ты мне надоела, вздыхает старшая. Всё маме расскажу
Юлька громко, с надрывом всхлипывает, на тетрадный лист капает одна-единственная слезинка.
Не реви, приказывает Лера. Через десять минут чтобы всё готово было. Приду, проверю.
«Им легко говорить, думает Юлия, когда через полчаса задание сделано. Они большие все. А я маленькая. Скорее бы папка приехал. Как он меня поднимает вверх и бросает ух-х-х! аж в ушах свистит. Но это если добрый. А то мамка на него заругается, он лоб наморщит и молчит. Тогда меня не подбрасывает. Никого не подбрасывает. Мамка, когда сильно злая, говорит, что моя болезнь внутри из-за папки. Как-то он мне её передал, что ли, нечаянно. Я не хочу болеть. И в больнице не хочу лежать, там пахнет нехорошо и сыро, как на болоте. И уколы ставят. Мамка говорит, что если я буду хорошо учиться и себя вести, то не буду болеть. Но пока ещё не очень проходит. Болит внутри иногда сильно.
А ещё мамка сказала, что купит мне платье скоро. С васильками!
Хорошо бы, а то мне вся одежда достаётся от Валерии, которая, когда маленькая, как я была, это всё носила. А я не хочу.
Эх, построить бы шалаш прямо тут, в комнате, чтобы Ванька не мешал. Я бы там рисовала рисунки и жила бы сама. Всё равно никому я не нужна. Им все вещи и игрушки покупают, а мне нет».
Юлька подошла к окошку, отодвинула занавеску и прижалась лбом к стеклу. По двору бегали куры, а за изгородью проглядывалась часть примыкающей к дому пыльной дороги. На противоположной стороне с длинным прутом в руке стоял Мишка сосед, ровесник Юлии. Рядом с ним топталась его младшая сестрица.
Леру-у-ся! крикнула Юлька, отлепляясь от окна. Можно я гуля-я-ять!
Холодно на улице! глухо отозвалась старшая из своей комнаты.
А я одену-усь! В кофту!
Ну одевайся.
Через пять минут безуспешных поисков Юля нарисовалась на пороге комнаты Леры.
Помоги мне кофту найти, попросила она.
Ты какую-нибудь вещь можешь не потерять? поинтересовалась Валерия недовольно. Возьми старую Ванькину, она ему мала, в ящике сверху лежит.
Юлька кивнула и убежала, но через несколько секунд снова раздался её рёв:
А-а-а-а-а, Леру-у-уся! Она не застёгивается! У неё пуговицы на другой стороне!