Нравится? удивился Дмитрий.
Еще бы, ответил мужик.
Дмитрий оглянулся на Филиппа, тот нахмурился, но смолчал. Дмитрий возразил громко:
Но это ж... это ж мечеть!
Мужик хладнокровно сплюнул на брусчатку, застеснялся и растер подошвой сапога,
выказывая хорошие манеры, сказал довольно:
Так не казино ж!.. Или это, как его... где у вас голые бабы...
Да у нас они везде голые, ответил Дмитрий. Бордель, что ли?
Во-во, сказал мужик. А то ишь, салон по интиму, по услугам... Моя дура чуть не
вляпалась! А это мечеть!.. К богу, значится...
Дмитрий сказал с нажимом:
Так там же молятся не нашему богу! Не нашему, понимаешь?..
Мужик поглядел на обоих настороженно. В глазах мелькнуло подозрение. Уже суховатым
голосом буркнул:
Да, не деньгам там молятся. Ты прав, паря.
Он отступил, Дмитрий в молчании провожал его взглядом. А мужик в полном восторге и
в то же время по-хозяйски пошел вдоль стены мечети, рассматривал благородное покрытие
изразцовых плиток, качал головой, хватался за шапку и смотрел вверх, на крышу, на
сверкающий шпиль.
Ну как? спросил Дмитрий.
Да пошел ты, ответил Филипп. Ну, погуляли?.. Пойдем домой. Или я сам пойду.
Не сердись, сказал Дмитрий успокаивающе, а то совсем красивым станешь... Ты ж этого
не хочешь? Давай вон там присядем, пивка по кружечке...
Филипп попятился, если уж идти пить пиво, то в подвальчик, но Дмитрий вытащил его
чуть ли не к обочине тротуара. Предприимчивый хозяин крохотного гастронома поставил
прямо на улице полдесятка столиков, вынес стулья, а двое подростков разносили пиво и
охлажденную кока-колу. По большей части гостям столицы: кто же ещё будет терпеливо сидеть
возле грохочущей проезжей части улицы и с благоговением смотреть на центр самой Москвы!
Дмитрий заказал четыре кружки пива, одну осушил сразу, залпом, перевёл дух:
Хорошо... Уверен, что и у Славки там тоже неплохое пивко. Он смотрит на нас,
взбодрись! Еще Россия не сгинэла!
За Славку, тихо ответил Филипп.
За всех нас...
И да сгинут вороги.
Да будет...
Он замер с кружкой пива, уши слегка шелохнулись. Филипп повернул голову. Со стороны
Белорусского вокзала по проезжей части шла, мешая движению, большая пёстрая группа. Две
немолодые женщины с насупленными сердитыми лицами несли транспарант, но так неумело,
раскачивая и дергая под напором встречного свежего ветерка, что Дмитрий никак не мог
прочесть лозунг.
А следом двигалось с дюжину музыкантов, они громко и неумело исполняли странную
музыку. Внезапно защемило сердце, он ощутил сладкую боль в груди, а в глазах защипало. Ещё
не поняв, в чем дело, встал и вслушивался молча.
Рядом загремело кресло, это нехотя поднялся Филипп. Дмитрий чувствовал взгляды
остальных сидящих за соседними столиками, насмешливые, непонимающие, удивленные,
презрительные. А оркестр приближался, играли с энтузиазмом, лица решительные, готовые к
оскорблениям, мученические, заранее изготовившиеся вытерпеть всё и вся.
За спиной заскрежетал по асфальту отодвигаемый стул. Послышался сердитый женский
голос:
Ты с ума сошел? Это же националисты.